Ночная пуля

Штейман Борис Евгеньевич

Только Серега упорно лезет на рожон:

– Чего-чего, а этого никто не говорил! Вот ты, Михалыч, думаешь, что он у тебя есть! А я, к примеру, его у тебя не нахожу. Но!
– тут он многозначительно поднимает вверх указательный палец.
– Это абсолютно ни о чем не говорит. Каждый остается при своих. Это нормальный плюрализм! Ты как счита­ешь?
– обращается он ко мне.

– Я полагаю, что мы все просто должны подумать, как по­мочь Михалычу! Имеется в виду практическая сторона вопроса, - дипломатично заявляю я.
– Больно было, когда прищемил?
– ханжески-участливо интересуюсь у владельца предполагаемо­го предмета.

– Нет, не больно, - смущается

отчего-то тот.

– Ну и, слава богу!
– заканчиваю весомо, пытаясь поста­вить точку в этом щекотливом деле.
– А в следующий раз надо быть поаккуратней и все!

Михалыч благодарно кивает мне головой. К Сереге он отно­сится немного свысока. Все же тот шофер самосвала и в силу своего пролетарского происхождения не может понимать всякие душевные тонкости. Валентин Ильич в таких разговорах учас­тия не принимает. Подозреваю, что у него тоже какой-то свой "хвостик". Сочувствие и понимание Михалыч находит только у меня.

– Шесть первых!
– довольно бодро, будто и не было ниче­го, возвещает Михалыч.

– Вторых!
– моментально отзывается Серега.

Я пасую. Фишка - говно. И пока они торгуются, отхожу к дверям. Проверяю замок. Все нормально. После одиннадцати вечера дежурные закрывают входную дверь еще дополнительно на засов. Она обита стальным листом. Куски такого же листа затемняют стекла, когда-то стоявшие во второй части двери, упираю­щейся в бетонную стену. Дверь достаточно надежна. Прошла не одну проверку!

Возвращаюсь к столу.

– Ооновцы[1] заняли пятнадцатый дом! А оставшихся жильцов просто выкинули на улицу!
– беря карты в руки, сообщает Ва­лентин Ильич.

– Когда?
– интересуюсь я.

– Вчера, - отвечает Серега.

"Все всегда все знают, кроме меня", - думаю с досадой.

– Мне предлагали пулемет Дегтярева всего за сорок штук, - продолжает Серега.
– Считайте, даром! Они дешевле семиде­сяти сейчас не идут.

– Думаете, они и к нам сунутся?
– спрашивает Валентин Ильич.

– Очень мы им нужны! В пятнадцатом паркет, а у нас линолеум!
– многозначительно поясняет Михалыч.

– Ну, положим, у тебя тоже паркет!
– произносит Серега.

Михалыч не удостаивает его ответом.

– Зачем им целый дом?
– недоумеваю я.

– Как зачем?!
– удивляется Валентин Ильич.
– Один этаж под штаб! В квартирах личный состав с бабами гулять будет. В оставшихся склад устроят. Найдут применение, не беспокой­тесь!

– Почему, если что, непременно ооновцы! Может это со­юзники[2]? Я - пас!
– Михалыч аккуратно складывает карты и кладет их на стол.

– Союзники все распоряжения получают из штаба! А эти сами по себе! Что хочу, то и ворочу!
– возражает Валентин Ильич.
– Я тоже пас!

– Тогда распасовка! Буду вас учить уму-разуму!
– откры­ваю первую карту прикупа.
– Думаете, они пулемета испугаются?! Чихали они на него!

– Отчасти, уважаемый Лев Николаевич! Если придется вы­бирать, лезть под пули или безнаказанно хулиганить, уверяю вас, пулеметик сыграет роль серьезного аргумента!
– не согла­шается Валентин Ильич.

– Ну, у нас никто и стрелять-то по-человечески не уме­ет, - сомневаюсь я. Михалыч и Ильич уже взяли по две взятки.

– Я прекрасно стреляю из пулемета!
– неожиданно заявля­ет Михалыч.
– Как никак два года в военном училище отбараба­нил!

Все скептически смотрят на его очки с толстыми стекла­ми. Но оспаривать не решаются.

Вдруг с улицы доносится истошный женский крик: "Помоги-те-е-е!" Михалыч быстро подбегает к двери и прикладывает к ней ухо. Душераздирающий крик повторяется,

но на более высо­кой ноте.

– Подсадная!
– спокойно констатирует Серега, раздавая карты.

– А если и нет, какого черта бродить в такое время!
– осуждающе произносит Валентин Ильич

– Может, в аптеку срочно понадобилось или еще, какая нуж­да? Тогда как?
– пытаюсь сбить Ильича с оборонной доктрины.
– Вдруг не подсадная? Ты что, по голосу определил?
– обра­щаюсь к Сереге.
– Кричит очень натурально! Может, проверим?

Автоматически поигрываю ножом. Лезвие то выскочит, то спрячется. Ножичек Фирменный, трофейный! Их выдавали немец­ким десантникам. Внутри длинного лезвия перекатывается ртуть. Как ни бросишь, втыкается острием. Приятная такая штучка!

– Хватит! Один раз уже проверяли!
– Серега трогает ру­кой шею.
– С меня достаточно! Сходи, если сомневаешься!
– предлагает он мне.

Ему в тот раз досталось. Недели три тому назад дело бы­ло. Ко мне еще тогда мизер пожаловал. И я специально блефо­вал и тянул время. Будто сомневаюсь, играть или нет. Такой же душераздирающий был крик. Серега тогда, ничего не сказав, под­прыгнул и бросился на улицу. Подозреваю, что он перед игрой уже хорошо принял. Потому что мы успели выпить только полбутылки коньяку. Я был поглощен мизером, и вообще так не годит­ся. Не посоветовался, бросился и все! Я, не торопясь, пошел следом. Валентин Ильич и Михалыч в таких делах участия не принимают. По возрасту, из принципа или по трусости. Не знаю, наверное, все вместе взятое. Я вышел, а Серега уже лежит, и два каких-то оболтуса в защитной, пятнистой форме, но без погон, обшаривают у него карманы. Светила луна, и видно бы­ло все неплохо. Девка, которая, видимо, так натурально ора­ла, в сторонке стоит и смотрит. Я хоть и струхнул прилично, подскочил к этой милой компании и ткнул одного из дезерти­ров ножом в задницу. Он заорал так, что я чуть не оглох, и бросился бежать. Второй, увидев нож, тоже припустил. А девку эту, поганку, еще до того, как ветром сдуло. Я схватил Серегу, ему прилично двинули арматурой по шее, и потащил в подъ­езд. Он хоть роста и небольшого, но весит килограммов под сто. Не меньше. Настоящий бугай! Верит в свою несо­крушимую мощь, вот и нарвался. Правда, теперь дует на воду. Урок пошел впрок. Даже чересчур! Стал звать остальных, одному было не дотащить. Не идут. Да еще дверь за­перли на всякий случай! Верные товарищи, ничего не скажешь! Объяснил через дверь, что опасности никакой. Только тогда, наконец, впустили. Втроем с трудом дотащили Серегу до квартиры. Правда, он быстро пришел в себя. И от дальнейшей помощи отказался. В квартиру зашел уже сам.

– Содержать такое тело в наше время довольно хлопотно!
– философски заметил тогда Валентин Ильич.

Вообще-то любое тело в наше время содержать хлопотно. Но такое действительно, вдвойне...

Поэтому, если кто на дворе кричит, Серега уже не верит. По гороскопу у меня на сегодня все очень благоприятно. По­этому говорю:

– Ладно! Рискну! Подстрахуйте только около двери!

– Я постою!
– неожиданно предлагает Михалыч.

Подхожу к выходу. Стараясь не шуметь, открываю оба засо­ва. Чуть приоткрываю дверь и всматриваюсь в темень двора. Ни черта невидно! "Глаза еще не привыкли к темноте..." - осторожно выскальзываю наружу. Шаг вбок. Снова уже где-то совсем рядом раздается приглушенный стон. Мимо меня проска­кивает человек. За ним второй. Они начинают бороться. Буквально у моих ног. Из темноты слышится матерная ругань. Доносится приближающийся топот. Видимо, компания, не малень­кая. Больше ждать нельзя. Отступаю назад. Кричу: