Ночная пуля

Штейман Борис Евгеньевич

– Михалыч! Это я!

Дверь отворяется. Свет падает на дерущихся. Внизу женщина. Сверху здоровяк. Отпихиваю его с силой ногой. Хватаю бабу за руку и втаскиваю внутрь. Михалыч мгновенно и очень ловко закрывает все запоры. Снаружи стучат, ругань, угрозы:

– А ну, вашу мать туда-растуда! Отдайте б...ну! Иначе разнесем на куски вашу хавиру! Туда-растуда!

Девица вырывает у меня руку и отбегает к дальней стене. Серега подходит к двери. Обкладывает находящихся снаружи матом и советует им угомониться:

– А не то перестреляю всех...
– задумывается, - как со­бак!

Сажусь за стол. Ильич как раз раздал карты. Поднимаю свои фишки,

руки немного дрожат.

– Разок скажу, - начинаю торговлю.

Девчонка очень хороша. Хотя вид у нее, прямо скажем! Вся перемазалась, рукав куртки оторван.

Серега сидит на прикупе. Встает и отходит к девице. Мы с Михалычем вистуем, пытаемся поймать Валентина Ильича. Се­рега о чем-то разговаривает с девицей. Это меня отвлекает, и я вместо того, чтобы прорезать масть, хожу с короля. Это вызывает недовольство Михалыча. Девчонка по-прежнему безучаст­но стоит, прислонившись к стене. Серега подходит к столу, наливает в стакан вина и относит ей. Я к удовольствию Ильича получаю сорок в гору. Быстро тасую карты, раздаю и зову Серегу. Тот нехотя возвращается.

– Черт! Катька с ребятами дома!
– с досадой говорит он.
– Может к Аньке пригласить? Классная девчонка!

– Может, ты спятил?!
– отвечаю я.
– И как только Катя выносит твои художества?!

– Я их всех содержу!
– хохочет Серега.
– Неужели этого мало?

– Ты же не хотел рисковать!
– заявляю ему свои права. Лучше сразу поставить все точки над "i".

Михалыч с Ильичем расписывают пулю. Я, кажется, в нуле. Подхожу к девице. Она уютно прикорнула у батареи. Спрашиваю:

– Тебя как зовут?

– Эн...

– Выпустить на улицу?

– Нет...

– Можешь пойти ко мне. Приведешь себя в порядок, умоешь­ся!

Возвращаюсь к игрокам. Оказывается, даже выиграл пять вистов. Складываю кресло. Медленно иду к себе. Эн плетется сзади. Щелкаю замками. Входим.

– Располагайся...
– приглашаю ее в комнату. Сам иду в ванную. Чудо - есть теплая вода!

Кричу:

– Тебе повезло! Иди быстро сюда! Можешь принять душ!

Девица молча появляется. Подозреваю, что это та самая "подсадная", которая тогда выманила Серегу... А может быть, и нет. Выхожу из ванной. Она прикрывает дверь, но не запира­ется. Не исключено, что они хотели пробраться в дом и для этого устроили инсценировку с дракой. Хотя, если это те же самые, зачем надо было тогда глушить Серегу... Слышен шум льющейся воды. Хочется спать. Около шести часов утра. Сажусь на диван и начинаю дремать. Кажется, Серега - физик. Пару раз его проверял. На крючки не клюет. Зачем-то изобра­жает из себя простолюдина... Может быть, он связан со спец­службами?.. Решил пока отсидеться?..

Появляется Эн. В моем халате. Хотя я ей его не предла­гал. Она оказывается еще лучше.

– Эн - это буква или имя на английский манер?

– Дай сигарету!
– просит она.
– И выпить, если есть... У Брейгеля - зима, каток, крошечные фигурки... Кто они нам? Эн, Ка, Тэ... Не будешь же выяснять?

– С удовольствием бы выяснил!
– не соглашаюсь я. "Так... Значит, они уже обживают и этот культурный пласт. Грабят, убивают и при этом еще философствуют... ничего не скажешь!"

– Тогда играла роль подсадной утки... А теперь более серьезное задание - троянский конь?

– Утка, конь...
– укоризненно говорит она.
– Скоро дойдешь до бурундука! У тебя что, нет курева?

– Не курю... Водку будешь? Другого ничего нет.

– Буду, конечно, буду... Немножко...

Наливаю на

дно стаканчика. Протягиваю ей.

– Часы хороши!
– кивает она на стенку.
– Умели раньше делать вещи. На маятнике стрела разделяет две буквы. Что они имели в виду? Стрела - символ времени? Часовая стрелка? Или же боевая, лучная стрела?

– Это помогает грабить, убивать, насиловать?
– интере­суюсь я.

 - Ну, кого я буду насиловать, помилуй!
– смеется она, слегка захмелев.
– Ты на кого-то похож. Не пойму на кого... У тебя есть йод или зеленка?

Она слегка отодвигает воротник халата. Видна большая глубокая ссадина. Мажу ее йодом. Эн кричит от боли, слезы те­кут по ее лицу.

– Разве у троянского коня... уж скорее кобылицы может быть такая рана?
– жалобно спрашивает она.

– Не знаю...
– в замешательстве дую на ссадину, касаюсь губами нежной кожи...

2. Не родной

Валентин Ильич отчаянно сражается с Серегой, у того железная семерная, и он может оставить Ильича без виста. Мы отходим с Михалычем в сторону.

– Он мне не родной!
– шепчет Михалыч.

– С чего ты взял?
– отвечаю на всякий случай.

Я не спрашиваю, о ком речь. Ясно, что он говорит про Женьку. Меня все это начинает раздражать. Мне не нравится, что Ильич как-то двусмысленно приобнял Женьку, мне кажется, что его воодушевление, с которым он перебирает карты как-то с этим связано. Я недоволен, что понимаю Михалыча с полуслова. Ведь не стал бы он делиться своим бредом, скажем, с Серегой? Не стал!

– У нас в роду ни у кого не было зеленых глаз и тем­ных волос! Скажешь, он похож на меня?

– Ну, знаешь...
– пытаюсь уклониться от ответа, Михалыч напряженно буравит меня взглядом.
– Не обязательно же должно быть сходство с тобой. Возможно, у Эллы был кто-ни­будь в родне с такой мастью.

– Чепуха!
– решительно возражает он.
– Никого! Это она мне отомстила! Не удивляйся! Это такая б...! Хотя не призна­ется! Клянется и божится, что мой!

Элла - б...?! Я чуть не подавился. Чопорная, манерная Элла, высокая, статная, с томными большими грустноватыми гла­зами... Неудивительно, с Михалычем загрустишь! Когда она робко улыбается, открывается небольшая щель между передними зубами, что ее несколько портит. Сейчас, пожалуй, она пред­ставляет интерес, скорей, как антикварная ценность... Я ей симпатизирую и сочувствую. Наверное, из-за того, что мне ка­жется, будто я ее понимаю. На самом деле это, по-видимому, не так... Когда я встречаю ее изредка в подъезде без свиде­телей, она довольно старательно покачивает бедрами... В этом нет ничего удивительного. Желание нравиться - в природе жен­щин... У Михалыча есть еще два взрослых сына. Кажется, они уже давно живут самостоятельно и имеют свои семьи. Женька очень хорош собой. Сейчас ему, наверно, двенадцать. Недавно я встретил его у подъезда. Он подошел ко мне, поздоровался и спросил:

– Вы иностранец?

– Разумеется! Швед, - пошутил я в ответ.
– Как ты опре­делил?

– Но перчаткам! Такие шикарные рыжие перчатки могут быть только у иностранных граждан!

– Что ж! Ты прав, малыш! Твоя феноменальная наблюда­тельность делает тебе честь!
– похвалил его я тогда.

Женька всегда приветлив, вежливо здоровается. Не по го­дам рассудителен и задумчив. Когда есть свободная минута, при встрече всегда стараюсь с ним поговорить. Его высказы­вания зачастую бывают, неожиданны и весьма глубоки.