Ночная стража
Шрифт:
— Он очень сердитый человек, — заметила Мадам.
— И вы рассердили его еще больше.
— Полагаю, твой отвлекающий маневр удастся, — сказала Мадам.
— Да, я тоже.
Мадам наклонилась и похлопала его по колену.
— Вот видишь. Твоя тетушка обо всем позаботилась… — Она выпрямилась. — Думаю, мне следует вернуться к гостям, развлечь их немного. Я так люблю всякие развлечения. К вечеру следующего дня у лорда Ветруна почти не останется друзей. — Она допила шампанское из кружки. — Доктор Фоллетт —
— Никогда не хотел это выяснить, — ответил Хэвлок. — Он пытается вас напоить?
— Да, — ответила Мадам. — Им можно только восхищаться.
— Говорят, он играет на средней лютне, — сказал Хэвлок.
— Поразительно, — откликнулась Мадам.
Она изобразила на лице улыбку нескрываемого удовольствия и распахнула огромные двустворчатые двери в дальнем конце комнаты.
— О, доктор! — проворковала Мадам, ступая в клубы сигарного дыма. — Еще по капельке шампанского?
Ваймс спал в углу стоя. Этим старым фокусом стражники владеют не хуже лошадей. Это не то чтобы полноценный сон — если спать стоя больше нескольких ночей кряду, недолго и концы отдать, — но усталость отчасти снимает.
Некоторые стражники последовали его примеру. Другие предпочли устроиться на скамейках и столах. Никто не захотел идти домой, даже когда дождевая пелена за окном окрасилась в рассветные тона и появился Пятак с угрожающего вида котлом каши.
Ваймс открыл глаза.
— Кружку чая, сержант? — спросил Пятак. — Томился на плите целый час, с двумя кусочками сахара.
— Пятак, ты мне жизнь спасаешь! — воскликнул Ваймс, схватив кружку с такой жадностью, словно она была наполнена эликсиром жизни.
— Кстати, х-на, какой-то пацан говорит, что пришел сюда специально, чтобы поговорить с вами, — продолжил Пятак. — Дать ему, х-на, по ушам?
— А как от него пахнет? — поинтересовался Ваймс, делая глоток обжигающе горячего едкого чая.
— Как от днища клетки с бабуинами, сержант.
— А, Шнобби Шноббс. Я поговорю с ним. Кстати, вынеси ему большую миску каши, хорошо?
Последнее явно пришлось Пятаку не по нутру.
— Послушайте, х-на, мой совет, сержант, таких пацанов приваживать не стоит…
— Пятак, видишь лычки у меня на погонах? Вот и молодец. Большую миску.
Ваймс вышел с кружкой в унылый внутренний двор. К стене жался Шнобби.
Что-то в воздухе предвещало, что день будет солнечным. После ночного дождя все наверняка расцветет. Сирень, например…
— Как дела, Шнобби?
Прежде чем ответить, мальчик подождал, не блеснет ли монетка.
— Везде дела паршивые, сержант, — доложил он, сдавшись, но не потеряв надежды. — На Кассовой констебля убили. Говорят, камнем зашибли. В драчке на Сонном холме кому-то ухо отрезали. Атака по всем
Ваймс с мрачным видом дослушал до конца. Как всегда, кровавая бойня. С обеих сторон — толпы людей, перепуганных, разозленных. И дальше будет только хуже. Сонный холм и Сестры Долли уже превратились в районы ожесточенных боев.
…Как взмывают ангелы дружно в ряд, дружно в ряд, дружно в ряд…
— А на Цепной что-нибудь происходило? — спросил он.
— Там мало народу собралось, — ответил Шнобби. — Покричали немного и разбежались. На том все и кончилось.
— Понятно, — сказал Ваймс.
Даже толпа не настолько глупа. Да, она по-прежнему состоит по большей части из юнцов, горячих голов и пьяниц. И будет только хуже. Но нужно быть полным безумцем, чтобы напасть на особистов.
— Кругом все скверно, — продолжил Шнобби. — Только не здесь, конечно. Мы в полном порядке.
«Нет, — подумал Ваймс. — В итоге все вернется сюда».
Из задней двери появился Пятак с большой миской каши и ложкой. Ваймс кивнул на Шнобби, и стражник с крайней неохотой передал миску мальчишке.
— Сержант? — произнес Пятак, зорко наблюдая, как Шнобби пожирает варево — ложка мелькала с головокружительной быстротой.
— Да, Пятак?
— У нас есть хоть какие-нибудь приказы?
— Не знаю. Капитан на месте?
— В том-то все и дело, сержант, — сказал Пятак. — Прошлой ночью примчался посыльный с конвертом для капитана. Я поднялся наверх — капитан на месте, и я подумал, как странно, ха-ха, обычно он так рано не… — Он умолк, снова уставившись на мелькающую ложку.
— Пятак, не отвлекайся, — одернул его Ваймс.
— А? Ну вот, а когда я принес ему какао чуть позже, он просто сидел, х-на, и смотрел в пустоту. Правда, сказал: «Спасибо, Пятак», когда я поставил перед ним, х-на, кружку. Он всегда очень вежливый в таких, х-на, делах. А только что я поднялся туда снова, а его нет.
— Пятак, капитан пожилой человек, он не может торчать здесь все…
— Его чернильница пропала, сержант, а раньше он никогда не уносил ее домой.
И тут Ваймс заметил, что глазки Пятака почему-то краснее обычного. Он вздохнул.
— А куда подевался конверт?
— Не знаю, сержант.
Пятак снова уставился на ложку в руке Шнобби. Это была крайне дешевая ложка из какого-то низкосортного металла.
— Раз так, нам остается только поддерживать порядок, — сказал Ваймс.
— Его-то как раз и не хватает, сержант.
— Посмотрим. Может, где-нибудь раздобудем. Ступай за мной.
Пятак не спешил выполнять приказ.
— Сержант, мне не хотелось бы выпускать из виду ложку, у нас всего пять осталось, а такие сорванцы так и норовят спереть…