Ночная стража
Шрифт:
Но только до поры до времени.
Повсюду, куда ни глянь, блестел металл. Чтобы победить, этому войску достаточно было стоять на месте. Если враг бросится в лобовую атаку, то вылетит с другой стороны строя в виде фарша.
— Некоторые из них стражники в отставке, шеф, — прошептал Дикинс. — Многие в свое время в армии служили. Есть, конечно, и молодые, которым не терпится в бой, сам знаешь, как это бывает. Ну, что думаешь?
— Честно говоря, это страшное зрелище, — как на духу признался Ваймс. По крайней мере у каждого четвертого
— Они полны решимости, шеф.
— Понимаю, но война мне не нужна.
— О, до этого не дойдет, шеф, — заверил его Дикинс. — Мне уже доводилось стоять на баррикадах. Обычно все заканчивается мирно. К власти приходит новый человек, людям становится скучно, и все расходятся по домам, понимаешь?
— Но Ветрун — псих, — напомнил Ваймс.
— Назови хотя бы одного, который им не был, шеф, — ухмыльнулся Дикинс.
«Если не „сэр“, то хотя бы „шеф“, — отметил Ваймс. — А ведь он старше меня. Что же, придется соответствовать».
— Сержант, — сказал он, — я хочу, чтобы ты отобрал лучших из тех, кто участвовал в боях. Двадцать человек. Кому доверяешь как себе. Пусть идут к Расхлябанным воротам и будут наготове.
Дикинс непонимающе уставился на него.
— Но те ворота заперты, шеф. И они ж прямо за нами. Я думал, может…
— К воротам, сержант, — повторил Ваймс. — И пусть следят за тем, чтобы никто не подкрался и не отпер их. И надо усилить охрану мостов. Установить противоконные ежи, натянуть проволоку… Я хочу, чтобы любой, кто попытается атаковать нас со стороны моста, получил хорошую трепку, понятно?
— Ты что-то знаешь, шеф? — спросил Дикинс, склонив голову набок.
— Скажем так: я пытаюсь рассуждать как противник. Ясно? — Ваймс подошел ближе и понизил голос: — Ты знаешь историю, Дей. Никто, у кого есть хотя бы капля здравого смысла, не пойдет в лоб на баррикады. Значит, они будут искать наше слабое место.
— Но есть и другие ворота, шеф, — с сомнением в голосе промолвил Дикинс.
— Верно, но если они захватят Расхлябанные, то попадут на улицу Вязов и по ней галопом примчатся прямо туда, где мы их меньше всего ждем, — сказал Ваймс.
— Но ведь ты… как раз там их и ждешь, шеф.
Ваймс наградил его пустым взглядом, смысл которого понятен любому сержанту.
— Считай, уже сделано, шеф! — с энтузиазмом рявкнул Дикинс.
— Но на всех баррикадах должно остаться достаточно защитников, — добавил Ваймс. — И нужна пара патрулей, чтобы могли быстро добраться туда, где станет жарко. Сержант, ты знаешь, как это делается.
— Так точно, шеф. — Дикинс лихо отдал честь и усмехнулся.
Он повернулся к строю.
— А ну, слушайте меня, вы, сборище! — закричал он. — Я знаю, что многие из вас служили в армии! Кто помнит
Несколько наиболее внушительных сувениров приподнялись над строем.
— Отлично! Так, хор у нас есть! Это солдатская песня, понятно? На солдат вы мало похожи, но клянусь богами, я заставлю вас петь по-солдатски! Подхватывайте за мной. Правое плечо вперед! Шагом марш! Как взмывают ангелы дружно в ряд! Дружно в ряд! Дружно в ряд! Пойте, мамины дети!
Марширующие подхватили за теми, кто знал слова.
— Как взмывают ангелы дружно в ряд! Дружно в ряд! Дружно в ряд!
— Поднимают головы — и летят! И летят! И летят! — пел Дикинс, когда колонна завернула за угол.
Ваймс стоял и слушал, пока голоса не стихли в отдалении.
— Хорошая песенка, — похвалил молодой Сэм, и Ваймс вспомнил, что он сейчас слышит ее впервые в жизни.
— Это старая солдатская песня, — сказал он.
— Правда, сержант? А почему в ней поется об ангелах?
«Да, — подумал Ваймс, — просто поразительно, какие чувства взмывают на поверхность вслед за этими ангелами. Настоящая солдатская песня, сентиментальная и немного похабная».
— Я помню, обычно ее пели после боя, — ответил он. — Старики плакали, когда ее пели.
— Почему? Вроде такая веселая песенка…
«Они вспоминали тех, с кем ее уже никогда больше не споют, — подумал он. — Но ты сам все поймешь. Уж я-то знаю».
Через некоторое время патрули вернулись. У майора Маунтджой-Дубса хватило ума не требовать письменных рапортов. У солдат уходила на них целая прорва времени, и все равно читать эту безграмотную писанину было невозможно. Подчиненные докладывали по очереди и устно. Капитан Препиракль, намечавший на карте план операции, иногда тихонько присвистывал.
— Ух ты, вот это размерчики. Чес-слово. Почти четверть города оказалась за баррикадами!
Майор потер лоб и повернулся к рядовому Габитассу, который прибыл последним и, судя по всему, собирал сведения с большим рвением, чем все остальные.
— У них там что-то вроде границы, сэр. Я подъехал к посту на улице Героев, снял шлем, чтоб показать, что я, типа, не на службе, и спросил, что происходит. Человек сверху крикнул, что все в порядке, большое спасибо, все баррикады уже готовы. Я спросил, а как насчет закона и порядка, а он ответил, что у них этого добра навалом.
— Никто в тебя не стрелял?
— Никак нет, сэр. Но вот на других улицах, с нашей стороны… Люди кидали в меня камни, а какая-то старуха опрокинула из окна на меня горшок с мо… ночную вазу. Э… И есть еще кое-что, сэр. Э…
— Говори.
— Мне, э… показалось, что я узнал некоторых, сэр. Там, на баррикадах. Гм… Это наши люди, сэр…
Ваймс закрыл глаза в надежде, что, когда они откроются, мир станет лучше. Но когда он их открыл, то снова увидел розовое лицо новоиспеченного сержанта Колона.