Ночное небо
Шрифт:
— Луй? — я скосила глаза на брата. — Тот, которому за пятьсот? С чего бы?
Ноан подвязал мою косу зеленой лентой, и зафиксировал короной вокруг головы. Два локона упали на плечи.
— Так захотел я, — беззаботно сообщил брат, проверяя прическу на прочность. — Тебе надо подружиться с Луем. Вы друг другу понравитесь.
— С чего ты так уверен? — Я раздраженно встала, разглаживая складки зеленого коттарди. Ноан был вынужден отступить на шаг. — И с каких это пор ты решаешь за меня?!
— Что ты, сестренка! — вампир улыбнулся, по-шутовски взмахнув руками. — Я решаю только за себя. И уговорил Луя пойти с нами
— Та-а-ак!
Я уперла руки в бока и грозно надвинулась на Ноана. Тот и бровью не повел. Стоял себе задорно усмехающимся изваянием. Ничуть меня не испугался!
— Не волнуйся. Все будет нормально.
— Признавайся, белокурый упырь! — изловчившись, я схватила брата за ухо. Тот ойкнул и смешно скривил идеальное лицо. — Какую интригу ты закрутил на этот раз?!
— Нет-нет! — Проскрежетал он. — Честно! Никакую! Ну, Вея, я тебе когда-нибудь врал?
— Да, — ответила я, сильнее притягивая брата за ухо. — И не называй мене Веей. Я Веомага!
— Хорошо-хорошо! Не буду! — Взмолился он. — Только пусти! И я тебе не врал, а недоговаривал. Это разные вещи!
— Чего ты мне не договариваешь сейчас? — в самое ухо прошептала я, чуть сильнее сдавив пальцы.
— Луй! Такой, как ты! Во всем! И ледвеец к тому же!
Я разжала пальцы. Ноан тут же схватился за раскрасневшееся ухо. Состроил обиженный вид и сел на край сундука как раз под картиной. На мою кровать он никогда не претендовал, а посадочных мест в комнате больше не было.
— Ледвеец? — я подвинула брата на сундуке и присела рядом.
— Да, — все еще обиженно отозвался Ноан. — Не заметила сходства между вами? Оба высокие, златокудрые, злые, как сотня голодных упырей! Ладно, — добавил он тихо. — Как две сотни.
За это получил локтем в бок. Ойкнул и покивал.
— Ну, да. Как две сотни голодных упырей.
— Почему Луй сам об этом не сказал?
— Он сказал, — Ноан спрятал усмешку. — Мне. К такой, как ты, боятся подходить даже старшие. Знаешь, тебе это не понравится, но в гнезде шепчутся, будто ты — любимица Хаба. Золотая смерть. Выводы делай сама.
Он вздохнул.
Мы посидели в молчании несколько минут.
Выводы я сделала. Не самые приятные. Выходило, будто я, действительно, Золотая смерть, безжалостно уничтожающая все на своем пути. Но ведь это не так. Это маска…
Неужели искусная личина стала моей собственной?
— Веомага, — шепнул Ноан. — Нам пора. Если не успеем к трапезе, мастер разозлится.
— Да.
Встав, я подошла к дорогому светильнику. Свет, что он давал, показался бы человеку скудным. Но я находила в этом уют. Когда я задула фитиль, Ноан сказал, почесав затылок:
— Не пойму, зачем ты жжешь эту дрянь? У горящего масла противный запах. А свет тебе почти не нужен. Да и дорогое оно, это масло.
— Традиция, Ноан, — позволив себе едва заметную улыбку, я вышла из комнаты.
В клане Хаба любой вампир мог носить оружия столько, сколько желал. Создатель был полностью уверен в тех, кто его окружал, и даже поощрял показное ношение мечей, топоров, ножей. Он говорил, что силу клана не прячут. Мы должны гордиться тем, что умеем. А умели мы многое. Даже Ноан, который никогда не считался сильным бойцом, владел навыками подлого боя. В его одежде всегда находилась пара острых
Я предпочитала всякому металлу свои собственные когти. И дело было не только в личных вкусах. Мастер Хаб никогда не носил оружия. Значит сам он страшнее любого клинка. Пожалуй, это единственное, в чем я хотела походить на создателя. Мне не терпелось уйти из клана, покинуть гнездо. А для этого нужно стать сильнее мастера.
На первый взгляд — задача невыполнимая. Но у меня впереди вечность. Главное — сохранить мечту.
Поднявшись на первый наземный этаж, мы с Ноаном прошли через тронный зал. Сюда уже подходили вампиры постарше. Они тихо вели беседы в ожидании создателя. Переговаривались о тренировках, охоте. Но самой излюбленной темой оставались люди. Я заметила, что старшим нравилось смаковать трудности человеческих стран, решать вопросы их внешней и внутренней политики. Хорошо, что сами люди не догадывались, о том, кто помогает им сначала создать, а затем решать все это множество проблем.
Больше я не вслушивалась в разговоры. Да и в зале расхаживало всего-то пять вампиров. Другие занимались более важными делами.
Только мы спустились по ступеням в холл, как из правого крыла вышли два младших вампира: Тарина и Миаш.
Тарина метиска. При человеческой жизни ее кожа имела яркий бронзовый загар. Теперь же она чуть посерела. Но волосы сохранили нежный соломенный цвет. Тарина завязывала их в тугой высокий хвост. По всей длине его перехватывали шнуры, не давая отдельным прядям выпасть и случайно попасть в глаза. Ее излюбленным оружием была западная нагината — тонкое легкое копье-меч, которым научила ее сражаться при жизни мать. После смерти мастерство Тарины возросло многократно! С нагинатой вампирша не расставалась ни на миг.
Миаш асор [23] , соплеменник Ноана. Тоже высокий, белокурый. Но ему не хватало правильности в чертах лица. Зато он обскакал старшего брата в воинском мастерстве. Миаш в свои сорок обвесился оружием, словно манекен: большой меч крепился за спиной, два коротких — по бокам. В голенищах сапог скрывались ножи. На поясе болтались метательные звезды с острыми гранями.
Будь Миаш по-прежнему человеком, рухнул бы под тяжестью собственного арсенала.
Тарина приблизилась к нам:
23
Асоры — высокие белокурые люди. Издревле жили в юго-восточных предгорьях за Гуарским княжеством. Вдоль Зеленой реки. Одинакого хорошие воины, земледельцы, охотники и рыболовы. Завоевать их пока никому не удалось.
— Доброй ночи, старшая! — обратилась ко мне вампирша. Она чувствовала себя обязанной за то, что семьдесят лет назад я вытащила ее из «детской», рассказала о ее талантах мастеру, чем дала шанс на существование.
Миаш поклонился в знак приветствия. Он, как и Тарина, оказался в замке благодаря мне и Ноану.
— Доброй, — кивнула я. — Готовы?
Они сдержано опустили головы.
Тарина и Миаш самые младшими вампиры в замке. Но задирать их никто не смел. Раньше я не догадывалась, почему. А сегодня поняла: из-за меня. Раз уж по гнезду ходят слухи о том, что я любимица Хаба, то лучше не тянуть руки к тому, что принадлежит мне. То есть, к Ноану, Тарине и Миашу.