Ночной дозор
Шрифт:
– Мы по-дружески, – ответила Кей. – Вдруг мне сегодня башку оторвет? Приходится использовать губы на полную катушку, пока они есть.
– Я делаю то же самое, – подняла стакан Бинки. – Вот так.
В шесть часов на соседней барке заговорило радио; подруги открыли дверь и послушали новости. Затем стали передавать легкую музыку; дверь затворили, потому что сильно тянуло холодом, но Микки раздвинула окошко, и танцевальные мелодии доносились под аккомпанемент стрекота и плеска проходящих баркасов и глухого стука лодок о причал. Текла плавная мелодия, болтали Бинки с Микки, Кей легко поглаживала
Хелен потянулась за своим стаканом и чуть смущенно взглянула на Кей.
– Представляешь, кого я сегодня встретила? – спросила она.
– Понятия не имею. Кого же?
– Твою подругу. Джулию.
– Джулию? – уставилась Кей. – Джулию Стэндинг?
– Да.
– В смысле, на улице?
– Нет. То есть да. Но потом мы выпили чаю, там вагончик возле моей службы... Она осматривала дом неподалеку... Ну, эта ее работа, ты знаешь, с отцом.
– Да, конечно, – проговорила Кей.
Она старалась отогнать мешанину чувств, которая всегда возникала при одном лишь имени Джулии. «Не будь дурой, – сказала она себе, как обычно. – Это пустяки. Все было слишком давно». Но она знала, что это не пустяки. Кей попыталась представить Хелен и Джулию вместе: вот округлое детское лицо Хелен, растрепавшиеся волосы, обветренные губы; а вот Джулия – спокойная и уравновешенная, точно прохладный темный самоцвет...
– Все было нормально? – спросила Кей.
Хелен смущенно рассмеялась.
– Да. А как иначе?
– Не знаю.
Бинки услыхала разговор. Она тоже знала Джулию, но совсем чуть-чуть.
– Это вы про Джулию Стэндинг говорите?
– Да, – неохотно ответила Кей. – Сегодня Хелен с ней встретилась.
– Правда? Ну и как она? По-прежнему выглядит так, словно всю войну ела мясо по-татарски и стаканами хлестала молоко?
– Ну, наверное, – замигала Хелен.
– Чертовски хороша, правда? Хотя, не знаю... Такая красота мне всегда почему-то казалась несколько холодной. Как считаешь, Микки?
– Нормальная красота, – буркнула Микки, глянув на Кей; она знала больше Бинки, которая не унималась:
– Она все еще занимается этим делом – бродит по разрушенным домам?
– Да, – ответила Хелен.
Микки прищурилась, взяла стакан и пробормотала:
– Пусть бы разок попробовала вытащить кого-нибудь из-под развалин.
Кей засмеялась. Не зная, что ответить, Хелен приложилась к стакану.
– Кстати, о жмуриках в развалинах, – сказала Бинки. – Дорогуша, ты слыхала, чем пришлось заниматься бригаде с восемьдесят девятой станции? Фрицы долбанули по кладбищу, половину могил разворотило, гробы выкинуло наружу.
Кей притянула к себе Хелен и тихонько сказала:
– Я вправду не знаю, с какой стати люди должны нравиться друг другу, если они подруги одного человека, но почему-то этого ожидаешь.
Не поднимая головы, Хелен ответила:
– Джулия яркая личность, таких либо принимают, либо нет. А Микки предана тебе.
– Наверное, так оно и есть.
– Мы всего лишь выпили чаю. Джулия была очень любезна.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Кей.
– Вряд ли мы еще встретимся.
Кей поцеловала ее в щеку.
– Надеюсь, встретитесь.
– Надеешься? – взглянула Хелен.
–
Но та рассмеялась и порывисто, но вовсе не смущенно наградила ее поцелуем.
– Ты милая! – сказала Хелен.
3
– Мисс Джинивер, вас желает видеть какая-то дама, – сказала мисс Чисхолм, просунувшись в кабинет Хелен.
Это было примерно через неделю. Хелен скрепляла бумаги и, не поднимая головы, спросила:
– Ей назначено?
– Она интересовалась именно вами.
– Да? Блин... – Вот что получается, если всем сообщать свое имя. – Где она?
– Сказала, что не войдет, ибо выглядит непрезентабельно.
– Здесь ее вид вряд ли кого шокирует. Пусть не волнуется. В любом случае ей надо записаться на прием.
Мисс Чисхолм вошла в комнату и протянула свернутую бумажку.
– Дама просила вам передать, – сказала она с оттенком неодобрения. – Я уведомила, что личные послания у нас не приняты.
Хелен взяла записку. Адресовано «Мисс Хелен Джинивер», почерк незнакомый, след от пальца. Она развернула бумажку:
Может, пообедаем вместе? У меня чай и сэндвичи с кроличьим мясом! Что скажете? Если не получится, ничего. Но я подожду у входа десять минут.
И подписано: Джулия.
Первой Хелен увидела подпись, отчего сердце в груди странно скакнуло, точно бьющаяся рыбина. Буквально ощущая взгляд мисс Чисхолм, она быстро перевернула записку.
– Спасибо, мисс Чисхолм, – сказала Хелен, ногтем отчеркивая сгиб листка. – Это всего лишь моя приятельница. Я... Я к ней выйду, когда закончу с делами.
Она сунула записку под кипу бумаг и взяла ручку, будто намереваясь писать. Но отложила ее, едва услышав, как мисс Чисхолм прошла к себе в приемную. Открыв ящик стола, Хелен достала сумочку, чтобы причесаться, попудриться и освежить помаду.
После сощурилась, осматривая себя в зеркале пудреницы. Любая женщина всегда разглядит, что другая только что накрасилась; ни к чему, чтобы мисс Чисхолм заметила ее усилия, и совсем плохо, если Джулия решит, что она прихорашивалась специально для нее. Хелен достала платок и попыталась стереть пудру. Втянула губы и несколько раз прикусила ткань, чтобы снять помаду. Чуть растрепала волосы. «Ну вот, – подумала она, – а теперь видок, будто после драки...»
Боже ты мой! Какая разница? Это всего лишь Джулия. Хелен убрала косметику, надела шляпку, пальто и кашне; проскользнула мимо стола мисс Чисхолм и, миновав муниципальные коридоры с вестибюлем, вышла на улицу.
Джулия стояла у серого каменного льва. Она снова была в комбинезоне и джинсовой куртке, только вместо тюрбана волосы укрывала косынка. Намотав на руки ремень кожаной сумки, висевшей через плечо, она бесцельно смотрела перед собой и слегка покачивалась на носках. Услышав, что открылась тяжеленная дверь, она обернулась и заулыбалась. От ее улыбки сердце Хелен вновь нелепо споткнулось, вильнуло и дернулось, его даже слегка кольнуло. Однако заговорила она спокойно: