Ночной хозяин
Шрифт:
Все россказни о «бесшумных тенях, молчаливо растворяющихся во тьме», которые так любили вплетать в свои поэтические истории романтизирующие подонков общества писатели, вроде анонимного автора романтической поэмы «Theuerdank», – враки – не знающих жизни борзописцев.
Вот и сейчас Оттавио, идущий узким темным проулком, который соединял Аптекарские ряды и Альфонсштрассе, сперва почуял стелящийся по воздуху невидимый дымок тлеющих фитилей, а затем услышал впереди себя какую-то подозрительную возню.
Оттавио попятился к выходу
Нападения, или провокации дуэли, Оттавио ожидал уже некоторое время. Но почему потасовка начинается именно тогда, когда он возвращается от алхимика с только что приобретенными зельями и эликсирами? Риторический вопрос растворился в равнодушном молчании вселенной.
Оттавио поставил деревянную коробку с хрупким содержимым на землю, поближе к стене, и отступил в противоположную сторону, прижавшись спиной к каменной кладке.
Вот диспозиция: позади, не особо скрываясь, топали двое-трое загонщиков, которые должны, по идее, заставить его ускорить шаг и влететь под клинки тех, кто прячется впереди в темноте переулка. Ну и ударить в спину при первой возможности.
Фланги у Оттавио были прикрыты глухими и довольно высокими каменными стенами. К сожалению, они же не позволяли ему совершить маневр отступления, а по-простому – взять ноги в руки.
Впереди находилось неизвестное количество убийц, вряд ли больше трех, но, как минимум у одного – огнестрельное оружие.
Оттавио извлек из кобуры пистолет и нащупал большим пальцем левой руки руну воспламенения на стальной зарядной трубке.
– «Пора начинать танцы.»
Actum:
Впустить в себя холод Той Стороны, правой вытянуть из кармашка на портупее щепоть жгучего тайренского перца. Метнуть перец в сторону смутных силуэтов загонщиков, выделяющихся на фоне входа в переулок, сопроводив подарочек формулой и порцией силы.
«Два крейцера (3) псу под хвост.»
(3 Крейцер – самая мелкая серебряная монета. см. примечания)
И сразу, без перерыва, два шага вперед, скьявона издает легкий шелест, покидая ножны. Сзади раздаются крики ярости и боли и надсадный кашель. Удачно накрыл заклятием уродов, на время тыл безопасен.
– Прекрасно, господин ар Стрегон, – одну из находящихся впереди теней прорезает узкий отблеск Селены, играющий на обнаженном клинке. Ждали все же именно его, это не просто случайная охота Ночного Двора. – Скрестим клинки, как подобает благородным людям, мне доставит удовольствие убить вас лично.
Оттавио не отвечает на похвальбу, просто делает еще два плавных скользящих шага вперед, а его визави, в том же ритме, движется навстречу. Клинки сталкиваются во тьме, и тут же шокирующее заклятие срывается с меча Оттавио и поражает стоящего
Жертву чар скорчивает, он начинает падать на колени, и Оттавио хладнокровно наносит ему колющий удар сверху вниз в верхнюю правую часть корпуса, погружая острие скьявоны примерно на четыре пальца.
Верхушка легкого пробита, почти наверняка. Парень больше не боец, а вот поговорить с ним, пока он не захлебнется кровью, будет можно.
«Доставит ему удовольствие лично убить. Ишь ты. Baciami il culo, вastardo!» (4)
(4 Baciami il culo, вastardo! – поцелуй меня в жопу, ублюдок. Жаргон лацийский.)
Шаг вправо, вплотную к стене, пистолет смотрит в темноту прохода.
Рукоять теплеет, есть контакт.
Выстрел!
Глаза закрыты, но вспышка все равно прорывается сквозь веки.
В ушах звенит, эхо выстрела мечется по переулку в поисках выхода. Сквозь вату в ушах, пока Оттавио падает на землю, пробивается чей-то визг на одной ноте – похоже выстрел не пропал зря.
Из темноты проступают двое, один вооружен мечом, а вот у второго – здорового амбала – в руках алебарда.
Выпустить пистолет, потянуться к Той Стороне.
Левой рукой нащупать два кремня, висящих на поясе. Щелчок, искры, толчок холода, формула – и переулок снова озаряется вспышкой. На этот раз это не тусклый сноп красного пламени, вырвавшийся из ствола пистоля, а ослепительный сполох солнечного света, выжигающий сетчатку.
Открыв плотно зажмуренные глаза, Оттавио неловко вскакивает – похоже, он случайно попал в стрелка, и падение на землю было лишним, – отводит в сторону слепо тычущее лезвие алебарды, с шагом вперед всаживает скьявону под грудину здоровяку.
Не останавливаться.
Если остановишься в бою против нескольких противников – умираешь.
Последний участник передовой засады яростно пластает воздух перед собой солдатским кошкодером. Оттавио, обогнув алебардиста справа, оказывается у мечника за спиной и бьет мечом под лопатку. Мужик издает звук, нечто среднее между поскуливанием и ноющий хрипом, тело падает головой вперед.
Засадный полк, судя по только что прекратившимся мерзким чавкающим звукам, которые доносились с их стороны некоторое время назад, тоже бесславно пал.
Оттавио, слегка пригнувшись, всматривается в темноту переулка, пытаясь рассмотреть едва различимый силуэт. Тот вскидывает руку, и Оттавио слышит:
– Здесь Лоренцо, монсеньор! Все в порядке, эти вastardos мертвы.
В этот момент аспект, висящий на груди ар Стрегона, наливается тяжестью, Оттавио невольно дергается вперед и вниз, с его головы исчезает шляпа, а переулок заполняет грохот нового выстрела и вонь сгоревшего черного пороха.
Оттавио оборачивается на вспышку, делает пару диких прыжков к противнику и наносит вертикальный удар лежащему на земле стрелку, буквально пригвождая его к земле.