Ночной крик
Шрифт:
– Вы сильно испачкались. К тому же я чувствую свою вину перед вами. Давайте пройдем в дом, я напою вас чаем и помогу привести себя в порядок.
– Не стоит, – попробовала отвертеться Вика. Пить чай с этой женщиной ей совершенно не хотелось, но не скажешь же напрямую: «простите, но я вас боюсь, потому что вы – ведьма».
Вика и не сказала. А Эмма, уловив ее сомнения, добавила убийственный аргумент:
– В таком виде я бы не советовала показываться в деревне. Здесь, знаете ли, замечают любую мелочь, а лишние сплетни вам вряд
Возразить было нечего. Вика выглядела ужасно: перепачканная в земле с ног до головы, мокрая от росы, с длинной царапиной на лодыжке. Убей бог, она не могла припомнить, где поцарапалась.
– Это след от гвоздя. Вы поранились, когда пролезали через дыру в заборе.
Вика вздрогнула, так как Эмма как будто прочитала ее мысли. Черт, неужели она и вправду…
– Пойдемте, – сказала Эмма невозмутимо.
– А как же Венька?
– Махните ему рукой и он поймет, что все в порядке. Ему лучше вернуться домой. Вот-вот грянет сильный ливень, если парень не поторопится, то может промокнуть.
Неизвестно почему Вика послушалась. Она помахала Веньке рукой и улыбнулась. Мальчик понял ее правильно, но подчинился весьма неохотно. Вика видела, что ему не хочется оставлять ее одну, но, как и Вика, он не осмеливался перечить Эмме.
Странная женщина. Немногословная и властная, но в то же время удивительно спокойная и невозмутимая. Пожалуй, такая способна на все, в том числе и на тщательно продуманное убийство.
Внезапно Вика испугалась. Что, если Эмма действительно умеет читать мысли? Не дай бог. Тогда Вике не поздоровится. Девушка исподтишка взглянула на идущую рядом женщину в клетчатом плаще – та чему-то улыбалась. Неужто потешалась над ней, Викой?
Глава 12
Розы поразили воображение Вики с первого взгляда. Ничего подобного ей видеть не приходилось. Поначалу сад показался девушке совсем неухоженным. Даже на многочисленных яблонях и грушах не видно было плодов. Между деревьями росла густая трава, настоящие заросли, предоставленные сами себе. Огорода, как такового, не было вовсе. Правда вдалеке, возле самого дома, Вика разглядела довольно большой, огороженный сеткой участок с грядками необычной формы – расходящиеся лучами от центра. Что росло на этих грядках, разобрать с такого расстояния было невозможно.
Остальную часть возделанной земли занимали розы. Боже мой, что это были за цветы! Пахучие, пышные, томные, не то что их голландские сестры, похожие на длинноногих рекламных красавиц с ангельскими ликами, которые радуют глаз в пору юности и доживают свой век в полной безвестности на какой-нибудь помойке. Аромат, который источали ЭТИ розы, был настолько густым и сладким, что у Вики защипало в носу, как будто она сунула нос во флакон с дорогими духами. В чем в чем, а в розах Вика разбиралась. Она могла с уверенностью сказать, что в нашей полосе такие цветы не могут расти по определению. Такие сорта водятся только на юге, в солнечной Болгарии
Вика была окружена розами с тех самых пор, как себя помнила. Ее мать занималась разведением роз и была просто помешана на них. Розы, розы и только розы. Мать обожала их, холила и лелеяла. Иногда Вике казалось, что мать любит их даже больше чем мужа и единственную дочь. Никогда она не говорила с ней таким ласковым голосом, каким ворковала над очередным корявым саженцем, который не желал расти как положено. В отличие от Вики, на свои саженцы мать никогда не сердилась и никогда не повышала на них голос.
И все-таки, несмотря на все усилия, таких цветов, как в этом саду, у нее не было. Вика даже зажмурилась от этого великолепия. Крупные, полностью раскрывшиеся цветки и нежные, робкие бутоны всевозможных расцветок окружали ее со всех сторон и обволакивали своим ароматом. Тут можно было найти все оттенки – от снежно-белого до черного. Черная роза. Мать всю жизнь мечтала вырастить этот экземпляр. Кажется, этот сорт назывался «Черный принц» и достать его было практически невозможно. Но когда дело касалось роз, для матери Вики не было ничего невозможного…
Ей не повезло. Капризный цветок приказал долго жить, промучившись в горшке чуть больше месяца. Мать горевала по нему, как по погибшему ребенку. Это было для Вики последней каплей. Именно из-за «Черного принца», будь он неладен, она приняла окончательное решение начать жизнь самостоятельно…
– Я вижу, вам очень нравятся мои цветы? – спросила Эмма, о которой Вика, погрузившись воспоминаниям, успела забыть.
«Знала бы ты, как я их ненавижу», – подумала девушка, но вслух, улыбнувшись, сказала:
– Разве такое не может не нравиться? Они просто великолепны. Как вам это удается?
Эмма улыбнулась:
– Это нетрудно, если знать, как подступиться. Я сорву для вас цветок. Нет, пожалуй, два. Кажется, этот произвел на вас самое сильное впечатление?
Она наклонилась над «Черным принцем» и неуловимым движением переломила толстый колючий стебель, даже не поранившись.
Еще одна странность. Вика-то знала, как трудно сломать розовый стебель. Ее мать всегда пользовалась специальным секатором и перчатками.
Эмма протянула девушке благоухающий крупный цветок с покрытыми росой лепестками цвета черного бархата, а сама потянулась за следующим. На этот раз она немного помедлила и даже оглянулась на Вику, словно пыталась подобрать ей цветок, как какую-нибудь шляпку или туфли. Вика почему-то заволновалась, ожидая, что она выберет.
Эмма выбрала нежно-розовую, не до конца распустившуюся розу и так же легко обломив ее, протянула девушке.
Два цветка. Вика немного опешила. Четное число полагалось носить только на кладбище. Но Эмма, казалось, не обратила никакого внимания на ее смущение. Она, не дожидаясь, когда Вика последует за ней, плавно скользнула дальше по дорожке. Вика поплелась следом.