Ночной народ
Шрифт:
Все вещи в доме на своих местах, Сайлас смотрит свой телевизор... Все - как всегда. Только вот Джонни не спится, да и в том виновата спятившая луна и пятнистое небо...
– Ладно, - уже более мягким тоном произнесла Минни, - успокойся и ложись - тебе это только почудилось.
– Но, мама!
– в детском голосе появились нотки безнадежного отчаяния.
– Ложись!
– командным тоном проговорила Минни и тут же устыдилась: на этот раз собственная "удавшаяся" строгость показалась ей проявлением бессилия перед собственным страхом. И, словно извиняясь, она добавила:
–
Она подождала несколько минут, молча наблюдая, не уйдет ли Джонни, но он продолжал стоять, сжимая побелевшими ручонками тонкие балясины, похожие сейчас на прутья клетки, куда его засадили. И Минни отвернулась и поспешила в сторону кухни, чувствуя, что просто сбегает от его взгляда, требующего ответа, и от собственного страха.
Но в самом деле, чего можно вот так пугаться?
Все на месте? Все - как всегда?
Вроде и так...
Минни нервно распахнула дверцу шкафа и тупо уставилась внутрь. Разумеется, она попала не туда: сухой завтрак должен был лежать за самой крайней створкой, но беспокойство заставило ее перепутать дверцы. Буркнув себе под нос что-то неразборчивое, Минни исправила ошибку, и в ее руках оказался пакет с поджаренными ломтиками хлеба.
Все на своих местах, все в порядке...
За окном тихо улыбалась луна.
Вой собак заставил Минни похолодеть. Неужели и впрямь ее нехорошие предчувствия имели под собой реальную основу? Да нет, не может быть... Ведь все пока в порядке... Пока...
В порядке?
Уже сама не зная зачем, Минни подошла к холодильнику. (Как страшно поворачиваться спиной к двери!) Она ничего не собиралась брать оттуда, но надо же было хоть чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от все растущего страха.
Джонни видел мертвеца... Сон, конечно, но кто сказал, что этот сон не относится к категории вещих? Да и собаки воют...
Швырнув продукты на ближайший стол, Минни заспешила к прихожей и припала к двери. Она не услышала ни звука, но молчание не успокаивало ее, - наоборот, страшило, как и всякая неизвестность. Уже откровенно дрожащими руками она защелкнула задвижку. Достаточно ли такой защиты - или нет?
Бледнея от страха, Минни огляделась по сторонам. Каким ненадежным показался ей собственный дом! Что может дать одна запертая дверь, когда кругом столько окон? Заходи, кто хочешь, влезай, убивай!
"Нет!
– чуть не закричала она.
– Ничего этого нет!!!"
Рассеянным и затравленным взглядом Минни снова огляделась по сторонам. Ведь нет же рядом ничего странного, дом как дом, все на месте... Вот только сердце скачет, да волосы шевелятся на голове непонятно почему... И Джонни, перепуганный и бледный, все еще торчит где-то на лестнице, а она, Минни, не знает, как его успокоить. Кто бы саму ее успокоил и утешил!
А Сайлас?
Она вспомнила, как мирно сидит он напротив телевизора, и от сердца сразу отлегло. Не то чтобы страх прошел совсем, но он сразу уменьшился. Итак, стоит только взять бутерброды, подойти к Сайласу, обнять его, и все будет в порядке. Все в порядке...
Торопливой походкой Минни заковыляла обратно на кухню.
Вот и еда... Минни вновь сунулась в холодильник,
Удар настиг ее сзади. В первый момент Минни не поняла, почему все ее тело пронзила вдруг жгучая резкая боль. Не поняла она также, почему падает. Вдруг, как в страшном сне, перед ее глазами мелькнуло полотняно-белое лицо, похожее на маску, блеснуло лезвие, стремительно приближаясь к телу, - и мир взорвался.
Тяжелое и неуклюжее женское тело пролетело, подброшенное ударом редкой силы, через полкомнаты и грузно врезалось в кухонный стол. Посыпалась посуда. Кокосовые орехи вылетели из ящика и покатились по полу, разбрызгивая свежую лужу крови и чертя вслед за собой по кафелю красные влажные полосы, - словно гигантская когтистая лапа оставила в комнате свой жуткий след. Они вылетели в коридор, пересекли еще одну комнату и остановились где-то у стены.
Глядя на красные линии-пятна, Джонни еще сильнее вцепился в балясины. Уж ему-то можно было не объяснять, что произошло, - спрятавшийся на кухне живой мертвец наверняка напал на маму. Джонни тоже иногда смотрит телевизор и знает, что бывает, когда на человека нападают такие существа.
Но что же будет дальше?
Все сильнее впивались в дерево детские пальцы. Джонни понимал, что мамы больше нет, и, хотя не мог еще оценить весь ужас безвозвратности слова "смерть", уже цепенел от инстинктивного ужаса перед ней. Детское дыхание становилось все прерывистее и чаще...
Тем временем в прихожей, а затем в проходной комнате появилась человеческая фигура. Во всяком случае, ее руки, ноги и тело, вне всякого сомнения, принадлежали представителю рода людского. Но вот голова... Вернее, лицо... Вместо глаз темнели маленькие щелки, будто бы нарисованные углем, кривая полоска рта была напрочь лишена даже следов губ, на месте носа можно было не без труда различить всего лишь небольшую выпуклость. Зато сталь в руках поблескивала весьма выразительно - даже кровь не делала ее более тусклой.
Фигура остановилась, повертела головой (Джонни присел от страха) и наконец повернулась в ту сторону, откуда доносились приглушенные звуки телевизора. Страсти на экране все накалялись: дошло до драки, несчастные судьи напрасно пытались навести на поле хотя бы подобие порядка, но даже несколько удалений не помогли нормализовать обстановку. Хоккеисты уверовали в то, что сейчас происходит соревнование по боксу или вольной борьбе. Зрители на трибунах бесновались. Наконец свалку кое-как удалось растащить. И Сайлас облегченно вздохнул.
Именно в этот момент сзади раздались шаги.
"Минни, - подумал он, не отрываясь от экрана, и облизнулся, предвкушая что-нибудь вкусненькое.
– Правда, не очень вовремя, но ничего. Был бы бутербродик..."
В следующую секунду чья-то сильная и грубая рука схватила его за подбородок. Лезвие холодно прикоснулось к шее и с удивительной легкостью вошло в нее, рассекая сосуды и кожу. Кровь хлынула на рубашку.
Убийца отдернул руку.
Где-то в телевизоре восторженно заорали: "Гол!!!"