Ночной огонь
Шрифт:
«Вяленой рыбы сегодня нет, — ответил Джаро. — Я думал, что после двадцати лет одного и того же тебе никогда не захочется видеть холодную кашу или вяленую рыбу!»
Гарлет ничего не сказал — но его молчание носило явно иронический характер.
«Прошлое — дурной сон, — заявила Скирль. — Тебе нужно о нем забыть и думать только о будущем. В будущем все будет хорошо».
Гарлет покосился на нее: «А ты где будешь?»
«В будущем? На борту «Фарсанга», то есть где угодно — в пределах Ойкумены».
Гарлет
Скирль смущенно рассмеялась: «Скорее всего, ты улетишь с нами на «Фарсанге»».
Гарлет медленно, но уверенно покачал головой: «У меня еще нет никаких планов — но мне кажется, что меня там не будет. Я останусь здесь, и ты тоже».
«Это невозможно. Поговорим о чем-нибудь другом. Об этом вине, например. Ты его пробовал? Нет? Попробуй!»
Гарлет взглянул на бокал, но не прикоснулся к нему.
Мэйхак, сидевший напротив, заметил опасливые повадки Гарлета и спросил: «Что-нибудь не так?»
Уголки рта Гарлета опустились, он ничего не ответил. Скирль объяснила: «Все вокруг — слишком новое. А Гарлет привык подходить к новым вещам с осторожностью».
Сдерживая смех, Мэйхак энергично возразил: «Гарлет, это нелогично! Для тебя все вокруг будет новым некоторое время, по меньшей мере однажды! Такова и будет теперь твоя жизнь: постоянное знакомство с новыми и приятными вещами!»
«Мне нужно об этом подумать», — пробормотал Гарлет.
«Не нужно думать! — заявил Мэйхак. — Пока что мы будем думать за тебя. Тем временем — ешь, пей, отдыхай! Радуйся жизни! Если ты чего-то не понимаешь, спрашивай».
«Я все понимаю», — вызывающе ответил Гарлет.
Мэйхак поднял брови: «Тем лучше! Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь рассказал? Или ты нам что-нибудь расскажешь?»
«Не сейчас».
Скирль заметила: «Я почему-то думала, что тебя будет интересовать все окружающее, что ты будешь без конца об этом говорить и задавать вопросы!»
«Мне не хочется».
«Понятно, — Скирль задумалась. — Тем не менее, ты голоден, тебе нужно есть. Это вкусные пирожки, и фаршированные перцы тоже тебе понравятся!»
Гарлет взглянул на указанные блюда и отрицательно покачал головой.
Скирль почти умоляла его: «Почему нет? Мы все это едим!»
Гарлет слегка прищурился: «Разве не ясно? Если я это съем, я тоже вступлю в заговор».
Скирль чуть не рассмеялась от неожиданности: «Гарлет, не говори глупости! Это полная нелепость. Я это ем, а я не вступала ни в какой заговор. Больше того! Я — Скирль Хутценрайтер, наследница «устричных кексов» и никакая не заговорщица».
Гарлет упрямо молчал. Он вертел в пальцах бокал с вином, наблюдая за плавающими на поверхности золотистыми отблесками огней.
Скирль раскрыла рот — и снова закрыла. Гарлет был в чем-то убежден — настолько, что не поддавался никаким уговорам.
Мэйхак
«У меня еще нет определенных планов».
Мэйхак слегка помрачнел: «Слушай внимательно, Гарлет. Внезапный переход от жизни в подземелье к новой жизни вызвал у тебя психологический шок. Ты еще не научился себя контролировать, но у тебя, как у Джаро, есть воля и умственные способности. Тем не менее, загадочность и неизвестность нового мира все еще тебя подавляют».
Гарлет смотрел на Мэйхака каменным взором и ничего не говорил.
Мэйхак продолжал: «Сейчас ты еще не знаешь, как вести себя с окружающими и что означают те или иные вещи. В результате ты замкнулся в панцире чрезмерной осторожности, что вполне понятно. Но тебе нужно расслабиться, тебе нужно нам доверять. Мы — твоя семья, ты в доме своего деда. Тебе нужно вести себя пассивно — наблюдать, разговаривать, слушать, впитывать новые впечатления, привыкать к ним. Мы поможем тебе научиться полезным привычкам, и скоро ты сможешь их применять, не задумываясь. Ты понимаешь, что я говорю?»
Гарлет продолжал вертеть в пальцах бокал. Словно между прочим, он обронил: «Конечно».
Мэйхак серьезно продолжал: «Для нас все это очень неудобно. Невозможно предсказать, чем все это кончится. Тем не менее, если ты последуешь моим советам, ты сможешь избежать многих неприятностей. И в конечном счете, довольно скоро, ты научишься радоваться жизни и забудешь свои обиды».
Гарлет повернул бокал так быстро, что вино расплескалось по столу. Скирль воскликнула: «Гарлет! Так нельзя себя вести! Ты запачкал скатерть».
«Я хотел, чтобы вино кружилось у самого края бокала, но не проливалось», — объяснил Гарлет.
«Как бы то ни было, играть с посудой за столом невежливо — по меньшей мере так меня учили. Если ты мне позволишь, я тебя научу тем же правилам».
«Как хочешь», — ответил Гарлет. Подняв глаза, он взглянул в лицо Мэйхаку: «Я ничего не знаю о психологических шоках. В каждый момент времени я думаю о чем-то одном и приставляю это одно, как кусочек, к другим кусочкам. При этом я думаю только мои мысли, потому что ничьи другие мысли не входят в мои планы».
Мэйхак улыбнулся в некотором замешательстве: «Ты не хочешь, чтобы тебе что-нибудь советовали, и ты не хочешь, чтобы тебе мешали делать все, что тебе взбредет в голову — я правильно тебя понимаю?»
Гарлет хотел снова повертеть бокал, но Скирль отодвинула его.
Мэйхак суховато сказал: «Хочешь ли ты прислушиваться к нашим советам или нет, подозреваю, что тебе придется выслушивать множество замечаний, указаний и рекомендаций. Было бы глупо не обращать внимание на предлагаемые полезные сведения».