Ночной огонь
Шрифт:
3
Прошел месяц. В Ланголенской гимназии приближались весенние каникулы. Тем временем успеваемость Джаро неожиданно снизилась — его словно охватил продолжительный приступ рассеянности. Госпожа Виртц подозревала, что Джаро позволял воображению слишком вольно блуждать среди далеких миров, и однажды утром, после первого занятия, пригласила его на собеседование к себе в кабинет.
Джаро признал свои недостатки и обещал исправиться.
Госпожа Виртц заметила, что такой ответ ее не совсем удовлетворяет:
«Да, конечно! Но...»
Айдора Виртц отказывалась слушать: «Тебе придется отложить несбыточные мечты и сосредоточиться на будущем».
Джаро отчаянно пытался отвести от себя подозрения в лени: «Даже если я все объясню, вы не поймете!»
«А ты попробуй! Как-нибудь разберусь».
«Мне плевать на весомость, — пробормотал Джаро. — Как только смогу, я улечу в космос».
Госпожа Виртц начинала подозревать неладное: «Все это замечательно, но отчего такая спешка?»
«На это есть основательные причины».
Как только эти слова слетели у него с языка, Джаро понял, что выболтал лишнее.
Айдора Виртц набросилась на открывшуюся возможность: «Неужели? И в чем состоят эти причины?»
Джаро монотонно пробубнил: «Есть важные вещи, которые мне нужно сделать, чтобы не сойти с ума».
«Даже так! Какие вещи?»
«Еще не знаю».
«Так-так. Когда же ты узн'aешь, что тебе нужно сделать — и что ты сделаешь, когда узн'aешь?»
«Этого я тоже еще не знаю».
Госпожа Виртц старательно сдерживалась: «Почему же ты жертвуешь образованием ради того, что еще не известно?»
«Мне известно достаточно».
«Тогда объясни, пожалуйста: чт'o тебе известно?»
«Все это из-за того, что я слышу в голове! Пожалуйста, больше ни о чем не спрашивайте!»
«Но я должна докопаться до подноготной происходящего. Ты имеешь в виду, что слышишь какие-то указания, когда спишь по ночам?»
«Нет, не так! Никакие это не указания — и я слышу их не во сне, и не всегда по ночам. Пожалуйста, разрешите мне уйти».
«Разумеется, Джаро, ты сможешь уйти — но только после того, как я разберусь, в чем дело. Ты слышишь голоса, заставляющие тебя что-то делать?»
«Никто меня ничего не заставляет делать. Я слышу только один голос, и он меня пугает».
Госпожа Виртц вздохнула: «Хорошо, Джаро. Можешь идти».
Но Джаро, в ужасе от того, что разболтал секрет, никак не мог уйти и пытался убедить преподавательницу в том, что на самом деле не случилось ничего серьезного, что он мог полностью контролировать события, и что ей не следовало обращать внимание на то, что она сегодня от него услышала.
Госпожа Виртц улыбнулась, похлопала его по плечу и сказала, что подумает об этом. Джаро медленно отвернулся и ушел.
Альтея просматривала студенческие работы, сидя в своем кабинете в Институте. На столе зазвенел колокольчик вызова. Взглянув на экран, Альтея заметила синие и красные прямоугольные рамки эмблемы клуба «Парнасцев» и ткнула пальцем в клавишу. На экране появилось лицо Айдоры Виртц.
«Не хотела вас беспокоить, но произошло нечто, о чем вам следовало бы знать».
Альтея встревожилась: «Джаро в порядке?»
«Да. Вы одна? Могу ли я говорить с вами откровенно?»
«Я одна. Надо полагать, Ханафер Глакеншоу опять набедокурил?»
«На этот счет ничего не знаю. В любом случае,
Альтея несколько повысила голос: «А что еще он может сделать? Обзывать Ханафера еще худшими словами? Набить ему морду? Может быть, прикончить его на месте? Мы научили Джаро избегать грубых игр и соревнований, воспитывающих склонность к насилию — по сути дела, имитирующих и пропагандирующих войну!»
«Да-да, разумеется, — откликнулась госпожа Виртц. — Но сегодня я звоню не по этому поводу. Насколько я понимаю, Джаро страдает нервным расстройством — вполне возможно, серьезным».
«О чем вы говорите? — воскликнула Альтея. — Никогда этому не поверю!»
«К сожалению, это так. Он слышит внутренние голоса, отдающие ему приказания — побуждающие его, по-видимому, отправиться в космос и решиться на какие-то рискованные авантюры. Мне с большим трудом удалось выудить из него эти сведения».
Альтея молчала. Действительно, в последнее время Джаро сделал несколько странных замечаний. Она спросила: «Что именно он сказал?»
Госпожа Виртц передала ей содержание разговора, состоявшегося в гимназии. Когда она закончила, Альтея поблагодарила ее: «Надеюсь, вы никому другому об этом не расскажете».
«Конечно, нет! Но мы должны помочь бедному Джаро — эту проблему нельзя запускать».
«Я немедленно этим займусь».
Альтея позвонила Хильеру и сообщила ему все, что узнала от Айдоры Виртц. Сперва Хильер отнесся к ее волнению скептически, но Альтея настаивала на том, что сама слышала от Джаро нечто подобное — она не сомневалась в том, что Джаро нуждался в профессиональной помощи. Наконец Хильер согласился навести справки — экран погас.
Примерно через час на экране снова возникло лицо Хильера: «Служба здравоохранения с похвалой отзывается о группе врачей под наименованием «ФВГ и партнеры». Их клиника — на Бантунском холме, в округе Селес. Я туда позвонил, и нам назначили интервью сегодня же, с доктором Флорио. Ты можешь освободиться?»
«Само собой!»
4
Мел Суоп, директор службы здравоохранения Института, предоставил Хильеру подробные сведения о фирме «ФВГ и партнеры». Основателями и руководителями фирмы были три известных практикующих врача: доктора Флорио, Виндль и Гиссинг. Они пользовались высокой репутацией, предпочитая, как правило, применять обширный опыт более или менее традиционной медицины, но не отказывались, по мере необходимости, прибегать к экспериментальным методам. За пределами больничного комплекса «Бантун» три врача занимали престижное социальное положение, будучи приняты в клубы, свидетельствовавшие о завидной весомости: доктор Флорио был пожизненным членом клуба «Палиндром», а доктор Виндль — клуба «Валь-Верде»; доктор Гиссинг был вхож в несколько клубов одновременно — в частности, он принадлежал к числу достопримечательных «Лемуров», известных дерзостью и непредсказуемостью взглядов. В том, что касалось внешности и характера, однако, между ними было мало общего. Доктор Флорио, пухлый и розовый, как только что выкупанный младенец, отличался педантичной щепетильностью. Доктор Виндль, старший из основателей фирмы, словно весь состоял из длинных болтающихся рук, острых локтей и костлявых голеней. Его объемистый желтоватый череп украшали несколько коричневых родинок и сиротливые жидкие пряди волос неопределенного оттенка.