Ночной огонь

Вэнс Джек Холбрук

Терман дин-Урд».

Дикич с тревогой взглянул на Мэйхака: «Что с вами? Вы побледнели, как полотно».

«Джамиэль умерла, — пробормотал Мэйхак. — Асрубал ее убил».

12

«Мой рассказ подходит к концу, — вздохнул Мэйхак. — Сообщение Термана, лежавшее в ящике стола Брина Дикича, по сей день потрясает меня каждый раз, когда я о нем вспоминаю. Я надеялся, что Джамиэль ускользнет от Асрубала — но он ее нашел. Боюсь даже представить себе, что с ней случилось. Все мое существование сосредоточилось на поиске двух людей: Джаро и Асрубала. Еще тогда, когда я сидел в кабинете Дикича, я спрашивал себя:

почему Асрубал с такой настойчивостью стремится выследить Джаро? Длительное размышление позволило мне ответить на этот вопрос. Единственное возможное объяснение заключалось в том, что Джамиэль успела спрятать вексель и разоблачающие документы в каком-то тайнике и умерла прежде, чем Асрубал сумел выпытать из нее местонахождение тайника. Мой сын убежал и, по-видимому, знал, где спрятаны документы. Разоблачение оставалось маловероятным, но Асрубал не смеет пренебрегать такой возможностью: он не может чувствовать себя в безопасности, пока не уничтожит все копии бухгалтерских книг и пока угрожающий его состоянию вексель не будет аннулирован.

Не знаю, сообщался ли Терман с Асрубалом каким-либо иным образом. Я сразу отправился в Танет и был очень рад, когда выяснилось, что ты жив и здоров и находишься на попечении заботливых приемных родителей. Фаты прилагали все возможные усилия, чтобы дать тебе хорошее воспитание — в пределах своих представлений, конечно. Гэйнг Нейтцбек присоединился ко мне и стал работать в мастерской космического терминала; меня наняли в местное отделение МСБР в космическом порту. Таким образом, Нейтцбек и я могли следить за всеми прибывающими пассажирами. Мы обращали особое внимание на звездолеты, прибывавшие с Флессельрига и Нило-Мэя.

Шло время — наше ожидание не привело ни к каким результатам. Асрубал так и не появился, и среди приезжих не оказалось ни одного роума.

Я начинал терять терпение. Неужели мои предположения расходились с действительностью? Я не мог понять, в чем заключалась моя ошибка. Оставалось сделать только одно допущение: после того, как он оставил конверт с сообщением у Дикича, Терман дин-Урд был убит или умер по другой причине. Или же он решил не возвращаться на Отмир и поселился на какой-нибудь другой планете Ойкумены. Я снова связался с Брином Дикичем; тот сообщил мне, что никто не обращался в управление Натурального банка в Окноу в связи с векселем, выданным династией Урдов, и что на счет Асрубала больше не перечислялись какие-либо суммы. Я не мог понять, что происходит. В конце концов я решил попытаться что-нибудь разузнать у Фатов и заодно познакомиться с моим сыном. К тому времени я уже знал, что врачи стерли часть памяти Джаро, и это, разумеется, меня беспокоило. Тем не менее, память может восстановиться — Джаро может вспомнить обстоятельства смерти своей матери и то, что случилось с бухгалтерскими книгами и банковским векселем.

Я отправился в лавку торговца редкостями и купил несколько экзотических музыкальных инструментов, в том числе квакгорн — и даже попытался играть на квакгорне. Это очень трудно, но для непосвященных квакгорн звучит примерно одинаково, независимо от того, насколько хорошо или плохо на нем играют. Я зарегистрировался в Институте и стал посещать пару курсов, которые читала Альтея; через некоторое время я ненароком упомянул о своем увлечении экзотическими инструментами. Альтея сразу заинтересовалась моими поползновениями в этой области и настояла на том, чтобы я обязательно навестил ее в Приюте Сильфид и познакомился с ее семьей. Мы поговорили о ее приемном сыне, и Альтея не могла нахвалиться мальчиком, из которого вышел замечательный во всех отношениях молодой человек. Я пытался выяснить, где ей удалось найти такого вундеркинда, но Альтея стала бормотать что-то невразумительное и сменила тему разговора.

Я стал регулярно навещать Приют Сильфид. В целом такие вечера проходили успешно, несмотря на подозрения Хильера — неизбежные, хотя я во всем ему уступал и вежливо выслушивал все его мнения. Я даже принес сюда квакгорн и сыграл на нем для Фатов. Мое исполнение понравилось всем, кроме Хильера; по-видимому, он ко мне ревновал, а также недолюбливал меня хотя бы по той причине, что я астронавт — то есть недостойный доверия бродяга по определению. Несколько раз я осторожно заводил разговор о происхождении Джаро, но Хильер и Альтея всегда уклонялись от обсуждения этой темы. Тогда я еще не понимал, почему. Неудивительно, что они перестали меня приглашать — по их мнению, я оказывал на Джаро нежелательное влияние.

Я

терял время. Я чувствовал, что нужно было срочно сделать что-нибудь положительное. Нейтцбек продолжал следить за событиями в Танете, а я отправился на Нило-Мэй на борту грузового судна. И снова я потерял время — мне следовало лететь на пассажирском корабле вместо того, чтобы экономить деньги. Когда я наконец прибыл в Лури, там уже все изменилось. Леди Уолдоп больше не руководила конторой Лоркина. Меня встретила новая заведующая — тощая молодая особа с коротко подстриженными волосами и матовыми глазами, похожими на окатыши. Оберт Ямб женился на своей кузине, Тви Пиди, и работал в синдикате Примроза. Увидев меня, он не слишком обрадовался; кроме того, ему практически нечего было мне сообщить. Два года тому назад леди Уолдоп вылетела из Лури в неизвестном направлении. Ямб не видел Асрубала несколько лет и не имел представления о том, где он находится. Я просмотрел записи в здании космического терминала, подтвердившие, что Терман дин-Урд в свое время приобрел в Лури билет до Окноу. Я сделал то же самое, и на протяжении следующих двух лет выслеживал Термана, переезжавшего с планеты на планету в поисках Джаро. Дело продвигалось медленно: Терман заметал следы, и моя задача становилась все более затруднительной. В конце концов я полностью потерял его — три года непрерывной слежки пропали даром. Я решил вернуться в Танет и каким-нибудь образом все-таки выведать у Фатов, где они нашли Джаро — хотя и подозревал, что мне все равно ничего не скажут.

Вернувшись на Галлингейл, я обнаружил, что Фаты погибли, не оставив после себя никакой полезной информации. Гэйнг Нейтцбек тоже не может ничего сообщить — кроме того, что ни Терман дин-Урд, ни Асрубал, ни кто-либо из людей, связанных с событиями на Отмире, в Танете не появлялся. Вот и все, по сути дела».

Глава 14

1

Поразмышляв некоторое время, Скирль решила, что обращение с ней работников банка выходило за рамки приемлемого пренебрежения. Она позвонила в комитет «Устричных кексов» и описала возникшую оскорбительную ситуацию. Она заявила, что банк, проявив презрение к ней и к ее статусу, тем самым подрывал непреложные основы цивилизованного общества.

Председатель комитета попросил ее немного подождать и набраться терпения, обещая немедленно заняться решением этого вопроса. Он позвонил уже через десять минут, сообщив, что банк признал ошибку и приносит глубокие извинения. Работники банка не будут возражать, если Скирль, в любое удобное для нее время, вернется в Сассунское Эйри и заберет, по своему усмотрению, все личные вещи. Более того, работники банка будут рады оказать при этом любую необходимую помощь.

Скирль поблагодарила председателя комитета, отметив, что членство в клубе «Устричных кексов» — замечательное преимущество, с чем председатель всецело согласился.

Джаро и Скирль тут же поехали в Сассунское Эйри, где охранники, нанятые банком, поспешили продемонстрировать готовность к сотрудничеству. Скирль упаковала самую полезную и желательную с ее точки зрения одежду, после чего прошлась по усадьбе, собирая предметы, которые можно было считать сувенирами — в том числе собранную ее отцом коллекцию древних миниатюр с планеты Колости и окаменевшего трилобита с Древней Земли. Когда Джаро и Скирль вернулись в Приют Сильфид, Джаро отнес чемоданы наверх, в спальню, отведенную девушке. Затем Джаро оставил ее одну; Скирль с облегчением распаковала остатки своего гардероба и переоделась в длинное темно-зеленое платье. Она задержалась у зеркала, изучая отражение, взяла гребень и привела в порядок растрепанные локоны. «Во мне что-то изменилось, — думала она, глядя в зеркало. — Что-то исчезло или что-то появилось. К добру это или не к добру? Кто знает?»

Задумчиво отвернувшись от зеркала, Скирль спустилась по лестнице в гостиную. Джаро взглянул на нее мельком, после чего снова пригляделся: «Ты выглядишь на удивление хорошо! Что ты с собой сделала?»

«Переоделась и причесалась. Кроме того, я больше не злюсь на банкиров».

«В тебе что-то изменилось, — заявил Джаро. — Что именно, не совсем понимаю. Может быть, потому, что...» Поколебавшись, Джаро решил не продолжать обсуждение этой темы.

С подозрением покосившись на него, Скирль сказала: «Насколько я понимаю, у тебя есть проблемы, нуждающиеся в решении».