Ночной поезд
Шрифт:
– Ничего не понимаю. Что здесь происходит? Кто это?
Четверо солдат пожали плечами и неловко переминались. Только священник мог смотреть на это ужасное подобие человеческого лица.
– По-видимому, – сказал командир группы солдат, – этот человек совершил самоубийство.
– Да, я вижу это. Но зачем? И кто он?
– Не знаю, отец, – ответил солдат.
Остальные трое переминались с ноги на ногу в узком пространстве. Это зрелище не доставляло удовольствия. Им хотелось поскорее выйти отсюда. В то время как в городе свирепствовала эпидемия, никому из них не хотелось находиться в такой близости
– Но почему он выбрал для этого мою колокольню? – спросил Вайда, повысив голос.
Командир пожал плечами.
– Кажется, он был гомосексуалистом.
Отец Вайда еще раз посмотрел на это страшное лицо, оглядел тело и, наконец, сказал:
– Да, герр унтершарфюрер, [22] пожалуй, вы правы. Я припоминаю этого человека…
Вайда удрученно покачал головой. Грубо нарушив церковный догмат, этот человек покончил жизнь самоубийством. Это исключало похоронный обряд.
22
Унтершарфюрер – командир отряда.
– Пожалуйста, позаботьтесь о нем, – обратился он к сержанту. – Полагаю, это находится в ведении коменданта.
Сержант резко отдал приказ одному из своих подчиненных.
– Уберите это тело отсюда и подготовьте рапорт гауптштурмфюреру.
Глава 20
Весь день в пещеру с севера прибывали бойцы партизанской группы; некоторые по двое или по трое, многие в одиночку. Мойше Бромберг встречал их у входа, инструктировал и передавал дальше Бену Якоби, которому было поручено объяснить, что они добровольно вошли в зону карантина и должны докладывать ему немедленно, если почувствуют хотя бы один из перечисленных в списке симптомов. После этого прибывших направляли в соответствующие группы, снабжали оружием и командир группы объяснял, какие им надлежит выполнить задачи во время нападения. Все они были опытными бойцами и знали немецкую артиллерию.
Затем незадолго до полуночи Брунек собрал их вместе и осмотрел свое войско численностью в шестьдесят пять человек.
– Мы начнем выступление небольшими группами через час после полуночи. Встретимся в назначенном месте в четыре часа. Сигналом начала операции послужит первый выстрел миномета. А теперь отдохните немного, если сможете. Скоро выходит первая группа, затем через небольшие интервалы за ней последуют другие.
Вместе со всеми Кажик и Станислав взяли по гранатомету, сумку с гранатами, автоматы и придвинулись к выходу из пещеры, ибо им предстояло выходить среди первых. Прижавшись к низко изгибавшейся стене, они сидели недалеко от остальных членов группы.
Ночь тянулась мучительно долго. Немногие, кто смог, спали. Остальные смотрели в темноту, не зная, что их ожидает, и пребывали в страхе. Наконец Мойше Бромберг встал и сказал:
– Пора. Кажик и Станислав, пойдете первыми. Когда те встали и начали собирать свое снаряжение, Станислав резко поднялся и случайно ударился головой о низкий потолок.
– Verflucht! [23] – прошептал он, потирая голову. Давид Риш, который
23
Verflucht! (нем.) – Проклятье!
– Пойдем следом за ними.
Они тут же встали на колени и быстро взяли свое оружие. Леокадия, которая должна была идти с ними, наблюдала из дальнего угла пещеры и недовольно поморщилась. Ведь их очередь уходить еще не подошла.
Давид и Авраам покинули пещеру раньше, чем кто-либо успел их заметить, и к тому времени, когда Леокадия встала и быстро вышла, их след простыл.
Авраам шел за Давидом. Его друг неожиданно остановился, обернулся и прошипел:
– Авраам, я думаю, тут что-то неладно!
Авраам пытался разглядеть лицо Давида в темноте, но ему это не удалось, луну скрыла туча.
– Что ты хочешь сказать?
– Только что в пещере я слышал, как Станислав выругался на немецком, когда ударился головой о потолок.
– Ну и что? Многие поляки говорят на немецком.
– Знаю. Но тут что-то не так. Скажи мне, Авраам, если бы ты ударил молотком по пальцу, на каком языке ты бы стал ругаться – на немецком или польском?
– Что ты собираешься делать?
– Идти за ними.
– Зачем? Они ведь идут к военному складу.
– Ты так думаешь?
Давид быстро обернулся и пошел по тропинке. Авраам следовал сразу за ним. В тот момент, когда они достигли вершины скалы, среди деревьев послышался далекий гул мотоцикла. Давид и Авраам переглянулись.
– Пошли, – прошептал Давид.
Им пришлось шагать довольно долго и не по той тропинке, по которой полагалось идти в сторону Зофии. Звук двигателя мотоцикла привел их в самую гущу леса, затем оба вышли к небольшой опушке. Выглянув из-за деревьев, Давид и Авраам увидели Кажика Сковроня, сидевшего на немецком мотоцикле. Он разогревал двигатель.
– Что будем делать? – шепотом спросил Авраам. Они припали низко к земле и опустили мешки с минами на снег, но держали винтовки наготове.
– Ну, сейчас-то вы заметили его, – раздался голос позади них.
Двое юношей обернулись и увидели, что Стан нацелил на них автомат «Эрма».
– Выключи мотор! – крикнул он Кажику на немецком. – У нас гости. Ну что, герои-партизаны, руки вверх!
– О боже… – простонал Авраам, бросая свою винтовку и поднимая руки.
– Вы вонючие ублюдки! – выпалил Давид, бросая свою винтовку и вскакивая. – Вы немцы! Шпионы!
– Какой ты умный, еврей. А теперь повернись кругом. Тебе придется немного покопать.
Станислав щелкнул затвором автомата и ткнул им Авраама. Спотыкаясь, тот встал и поплелся к опушке. Давид шел за ним с поднятыми руками.
– Ждать помощи от ваших друзей бесполезно, – сказал Кажик, слезая с мотоцикла и приближаясь к ним. – Сегодня им приготовили небольшой сюрприз. Они не услышат наших выстрелов, так что не надейтесь на их помощь. Очень жаль, вы ведь такие хорошие ребята, хотя и евреи.