Ночной посетитель. Страшные истории (сборник)
Шрифт:
Я прошёлся по комнате, думая, чтобы такое взять. Мой взгляд упал на пластиковую фигурку рыцаря на белом вздыбленном коне. Эту игрушку Костян на спор стырил из магазина пять лет назад, мы тогда едва убежали от охранника. Было весело.
Я взял фигурку, сунул в карман куртки и хотел уже уйти, но внезапно остановился на пороге. Я вспомнил о лице. До этого я как-то не связывал смерть Костяна и рисунок на обоях, но в тот момент, стоя в комнате мёртвого друга, окружённый вещами, наполнявшими его сущность, я вспомнил его рассказ, его тревогу и несвойственную ему мрачную задумчивость в последнее время.
Я зажег настольную лампу,
Я не стал искушать судьбу, рывком поднялся с дивана и выскочил из квартиры. Сбегая вниз по лестнице, я с облегчением думал как хорошо, что в моей комнате стены крашеные и однотонные.
Улыбчивый
Наверное, в каждом городе, посёлке, в каждой деревеньке есть свой нехороший «проклятый» дом. Дом, в котором случилось что-то ужасное. Дом с привидениями.
Вот и в городке моего детства такой дом был. Он стоял на пригорке. Массивные пухлые колонны подпирали башню над входом, а в обе стороны от колонн раскинулись как два гигантских крыла длинные грязно-жёлтые фасады. Дом старый. Очень старый. Когда-то был родовым дворянским гнездом. Но во времена моего детства фасады уже вылиняли, с колонн обвалилась штукатурка, а в высоких окнах хозяйничала тёмная пустота.
Говорили, будто этот дом проклят, и в нём живут призраки. Чаще всего там видели «улыбающегося мальчика». По легенде, он был младшим сыном хозяина усадьбы и трагически погиб во время революции. Своё прозвище мальчик получил из-за гримасы навсегда застывшей у него на лице. Те кто его видел, клялись и божились, что рот у мальчика растянут от уха до уха.
Был у меня двоюродный брат – Никита. В тот год ему только-только исполнилось одиннадцать, ну а мне - семь. Ох, и вредным же он был парнем! Постоянно подначивал меня, насмехался и втягивал в разнообразные неприятности.
За несколько дней до случившегося, я наотрез отказался залезать на крышу заброшенной колокольни. И Никита, естественно, заявил, что я струсил. Стал обзывать цыплёнком, слюнявчиком, резинкой от трусов и ещё непонятным для меня тогда словом «капитулянт». Честно признаюсь, я действительно испугался. Стоя у подножия колокольни, я посмотрел вверх и увидел, как она царапает шпилем небеса. Пришло осознание, какой же я маленький по сравнению с этой громадиной. А вдруг упаду? И я не полез.
Но, согласитесь, обидно, когда старший брат, хоть и двоюродный, дразнит тебя слюнявчиком или резинкой от трусов, и я решил во что бы то ни стало реабилитироваться.
Кроме колокольни, в нашем городке, существовал ещё один способ доказать, что я пацан. Тот самый дом. Дом улыбчивого мальчика. Надо было ночью на убывающей луне прийти к дому, почему именно на убывающей луне я не знаю, да и никто, думаю, не знает, просто так повелось.
Так вот, нужно на убывающей луне прийти к дому и подойти к окнам левого крыла. Там будет лебёдка с протянутым к самой крыше тросом. Если покрутить
Нужно залезть в бадью и кто-нибудь должен поднять тебя, аккурат, ко второму этажу. Ну а затем, надо сложить ладошки полукругом, прижать к стеклу и посмотреть в окно. По легенде через какое-то время ты увидишь улыбающегося мальчика. Как только ты его увидишь, сразу кричи, чтобы опускали бадью. Говорят если слишком долго на него смотреть - умрёшь.
Объяснить родителям своё отсутствие ночью, мне удалось довольно-таки легко. Я сказал, что буду ночевать у Никиты, а он сказал своим, что ночует у меня. Такое бывало часто и поэтому наши предки ничего не заподозрили. В половине первого ночи мы подошли к дому. Был конец октября, днём выпал первый снег. Он ещё не успел растаять и наши с Никитой следы чётко отпечатались на девственно белой тропинке. Похоже, что никто к дому сегодня не приходил.
Никита покрутил лебёдку. Пустая бадья с неприятным скрипом поползла вверх, затем вниз. Вверх-вниз, вверх-вниз.
– Ну что, слюнявчик, карета подана! Давай залезай.
Я тяжело вздохнул и залез в бадью.
– Осторожно двери закрываются, – во всю глотку завопил Никита. – Следующая остановка «Улыбчивый мальчик». Для кого-то может быть конечная!
И он захохотал довольный своей идиотской шуткой. Дурак он и в Африке дурак.
Я схватился за проволоку и Никита дёрнул ручку, бадья взлетела вверх на целый метр, до подоконника первого этажа. Качнулась пару раз и с тем же неприятным скрипом поползла вверх. Всё выше и выше. Вот показался карниз второго этажа, вот и само окно. Бадья дёрнулась и остановилась. Я прильнул к стёклам, но в черноте окна увидел только своё бледное, перепуганное лицо.
– Ну, что там? Видишь кого-нибудь? – крикнул Никита снизу.
Я хотел было соврать и крикнуть в ответ, что вижу улыбчивого мальчика, чтобы Никита быстрее опустил меня на землю, но передумал. Никиту я может быть и обману, а вот себя нет. Значит испугался и убежал, значит прав Никита, слюнявчик и есть. Я сложил ладони полукругом и прижался к стеклу пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте комнаты. Я различил белый подоконник, абрисы кое- какой мебели, дверной проём с распахнутой настежь дверью. И больше ничего. И никого. Комната была пуста.
– Я никого не вижу, – крикнул я Никите.
Ответа не последовало. Я оторвался от стекла и, держась за проволоку, выглянул из бадьи. Никиты внизу не было. Несколько секунд я тупо смотрел на лебёдку, затем тихонько позвал:
– Никита.
Затем громче:
– Никита-а-а!
Тишина, только бадья поскрипывает. Я не надел рукавицы, и холодная проволока начинает обжигать мои пальцы.
– Никита-а-а-а-а! – кричу я уже во всё горло.
Ни ответа, ни привета. Только ночная птица испуганная моим криком взлетает с крыши. Становится холоднее. Налетевший порыв ветра толкает меня в грудь и раскачивает бадью. Я никак не могу понять, куда делся Никита. Ведь только что стоял внизу, крутил лебёдку и вдруг пропал. Мне холодно и страшно. Я начинаю подпрыгивать в бадье, надеясь, что она спуститься вниз. Я прыгаю и прыгаю, сильно ударяя двумя ногами по днищу, но нет, не идёт, ни с места.