Ночной звонок
Шрифт:
Долго шли молча. Майор ждал, когда девушка успокоится, чтобы подробнее расспросить о парнях.
— А бандюг тех нашли? — выплакавшись, спросила Рита.
— В том-то и дело — нет. Никто их не знает. Вот я и приехал. Знаете их?
— По имени нет, а в лицо помню. Один совсем молоденький, худощавый. А другой, самый-то нахальный, дюжий и уже немолодой, лет тридцать, наверное, есть, если не больше. Глаза у него старые, хоть сам и выглядит моложаво. А может, мне так показалось.
— Узнаете их, если увидите?
— Узнаю.
—
— Нет, но...
— Расскажите, расскажите. Мы должны все знать. В городе одно за другим совершено два преступления, и мы должны найти виновных, наказать.
Рита молчала. Сорвала с березки ветку, принялась ощипывать листочки. Когда не осталось ни одного, начала обламывать вичку. Варламов не торопил, шел рядом, ждал. На глаза девушки снова навернулись слезы, она склонила голову, пошла мельче и резче, спохватившись, замедлила шаг, задумалась.
— Вижу, что трудно вам ответить. Секрет, значит? Сердечное что-то, любовное? — Варламов положил на плечо Риты руку и, вздохнув, перешел на «ты»:
— Эх, доченька, вот ты что-то утаиваешь, и нам труднее поймать и уличить преступников. Если бы люди были смелее, активнее, правдивее!
— Я постараюсь рассказать. Но это не касается тех, это другое, — начала было Рита и опять смолкла.
— Не понимаю тебя, Рита, не понимаю. Бросила только что начатую работу, уехала. Даже отцу ничего не сказала. Потерял тебя и знакомый парень, с ног сбился, ошалел от горя.
— Правда? — глаза Риты оживились, спина выпрямилась.
— Знаешь, Рита, трудовая дисциплина тоже не пустячок, раньше за опоздание на работу судили. Ты же вот уже несколько дней не являешься в магазин, директор руками разводит, товарки недоумевают. Была бы ты моей дочкой, я бы тебя крапивой по мягкому месту. Думаешь, не справился бы?
— Не знаю, — мягче и добрее ответила Рита.
— Нашла занятие — рыбалка. Пытаешься от дум уйти в забавы, да?
— Да, — согласилась грустно Рита, но на откровенность не решилась, снова опустила голову, спрятала высверкнувшие было глаза.
Варламов догадывался, что девичье сердце слегка тронуло чем-то корявым, кто-то обошелся с ней гадко, обманул в надеждах, что ли. Словом, горе у девушки есть. А какое оно? Майор не стал погружаться в дебри противоречий, заговорил о будничном.
— Если не понравилось в магазине, надо было взять расчет, уволиться по-человечески, а не бежать. Директор имеет право уволить тебя за прогул. Так и напишет в трудовой книжке — уволена за прогул. Хорошенькая аттестация.
— Пусть пишет, мне все равно, — злобно ответила Рита.
— Все равно? — переспросил Варламов, решив до конца держаться обходного пути в разговоре. Ему хотелось как-то вызвать девушку на откровенность, заставить высказать обиду. — Нет, так нельзя. Представляешь, что будет, если и мне, и продавцу, и машинисту,
— Из-за меня одной ничего не изменится.
— Может быть. Но вот магазин твой сейчас попал в трудное положение: ты сбежала, еще один продавец заболел, приходится работать без отдыха, срочно подыскивать замену. Сколько хлопот, неудобств и продавцам, и покупателям из-за твоего побега.
— Что вы! — Рита всплеснула руками, сморщилась презрительно. — Да они рады, что меня нет, что ушла.
— Чему же радоваться? И кто рад?
— Да эти... комбинаторы.
— Так, так, — поощрил майор. — Ну, ну? У вас, значит, стычка, конфликт?
— Еще какой! Ведь они меня втянули в гадкое дело. А теперь, наверное, на меня все взвалили. Ведь вы приехали не из-за драчунов только?
— Конечно, не только из-за них, — согласился майор на всякий случай.
— Я сразу догадалась.
— А я жду, когда же ты заговоришь со мной по-человечески.
Показались крыши деревни, и Рита заторопилась.
— Только вы по справедливости, ладно? Я все расскажу, все, все! Я не виновата. У меня на руках сто двадцать рублей. Я ни копеечки из них не растратила, не посмела. И стыдно. Черные это, дурные деньги. Я их вам отдам, они со мной, тут, у сестры в сундуке спрятала. Я отдам их вам, и, пожалуйста, не трогайте меня больше, я не хочу, я боюсь.
Рита начала всхлипывать. Варламов взял ее за плечи, встряхнул, повернул лицом к себе, сказал твердо:
— Вот что, Рита. Моя фамилия Варламов, звание майор милиции. Я приехал к тебе не в прятки играть. Ты сейчас иди домой, оденься, возьми деньги и выходи. Я подожду тебя у калитки, — Варламов взглянул на часы. — Придется поторопиться, иначе не успеем на поезд. Понятно?
Рита послушно кивнула головой.
— А теперь беги вперед, я подойду следом. Сестре ничего не говори: мол, нужна на работе, вызывают. Не надо пугать сестру и делать ее объектом сплетен. Ты поняла меня?
— Поняла, — и Рита, раскидывая по сторонам белые икры, побежала к дому с желтой крышей. Майор не успел дойти и до ворот, как Рита выскочила навстречу с чемоданчиком в руках.
XVI
По приезде в Ижевск Варламов разрешил Рите сходить домой, навестить отца, успокоить его, но девушка наотрез отказалась, кивая на чемоданчик, заявила:
— Ведь деньги здесь. Вы их возьмите у меня.
Пришлось Варламову сразу приступить к допросу. Записав все, что она помнила о хулиганах, избивших Бушмакина, майор заставил ее расписаться на нескольких исписанных им листах и сказал: