Ночью все волки серы
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду?
— Разве ты не читал это? Юхан Верзила так же, как и Харальд Ульвен, хромал на левую ногу. И Харальд Ульвен исчез, можно сказать, одновременно с Юханом Верзилой, в январе 1971 года.
9
— Вот материалы, касающиеся Харальда Ульвена, — сказал Хамре и извлек новую папку. Она была несколько более пухлой по сравнению с остальными. Правым указательным пальцем он постучал по третьей папке, которая по толщине превосходила две
— А здесь материалы, связанные с пожаром на «Павлине». Все, что мне удалось выяснить в этой связи.
На углу папки были видны следы паутины. Когда он дотронулся до папки, поднялось целое облачко пыли.
— Как ты понимаешь, мы предприняли основательное расследование.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Ладно. Вот…
Он раскрыл дело Харальда Ульвена. Быстро перелистал пожелтевшие документы, связанные с судебным процессом над коллаборационистом.
— Это все старые материалы, — пробормотал он. — А вот здесь… — Он открыл большой коричневый конверт и вытащил из него пачку фотографий. Равнодушно пересмотрел их и передал пачку мне. — Прямо скажем, зрелище не из приятных.
На одной Харальд Ульвен лежал на спине, и было видно, что буквально все его тело испещрено синяками и кровоподтеками. Совершенно очевидно, что он был зверски избит. Еще хуже обстояло дело с его головой. Лицо было буквально растоптано, кто-то превратил его в сплошное кровавое месиво.
Часть снимкой была сделана крупным планом, от них меня буквально чуть не вырвало. Один из кадров показывал кольцо, надетое на палец левой руки. Кольцо весьма характерное: со свастикой.
Я положил фотографии на письменный стол:
— Да уж, зрелище не для детишек из воскресной школы, — сказал я.
— Как же это им удалось опознать его? Хамре заглянул в бумаги:
— Это сделала женщина, с которой он жил. Гм, как ее, Элисе Блом.
Я уверенно кивнул.
— Она работала на «Павлине».
Он оторвал взгляд от бумаг.
— Да, ведь там же работал и Харальд Ульвен. Курьером? Так?
— Точно.
Он продолжал:
— Ну, Элисе Блом опознала его.
— Даже в таком виде?
Он снисходительно посмотрел на меня.
— Женщина, которая жила с ним на протяжении… — Снова заглянул в бумаги. — Двенадцати лет. Есть ведь и другие черты, кроме тех, которые видны на лице, Веум.
— Да-да. Я думаю даже, что… Возможно, на нее было оказано давление.
— А кольцо, оно-то явно принадлежало ему.
— Его могли надеть.
— Да, но ведь не было никаких причин сомневаться в показаниях Элисе Блом. Ее подвергли основательному допросу.
— Это она обратилась в полицию в связи с его исчезновением?
— Она не успела. Харальд Ульвен ушел в кино 13 января 1971 года. Он не пришел ночевать, но, как утверждает фру или фрекен Блом, в этом не было ничего необычного. Его поступки всегда было трудно предугадать. «Нервы
— Да?
— В семь утра 14 января люди, спешащие на работу, наткнулись на труп. Это там, в переулке у рыбачьих хижин, на север от Нурднеса. На снегу были видны следы борьбы, но никто ничего не слышал. Тебе ведь известно, что это отнюдь не самый тихий район города.
— Я знаю. Там прошло мое детство.
— Во внутреннем кармане лежало удостоверение личности и записная книжка, в которую было вложено 180 крон. В ней мы нашли его адрес, а по адресу — Элисе Блом.
— Ялмар Нюмарк принимал участие в расследовании?
— Само собой.
— Он мог опознать Ульвена?
— Он-то как раз не так уж много сталкивался с Ульвеном и видел его в последний раз лет двадцать назад. Мы пытались найти кого-нибудь еще, кто бы мог подтвердить показания Элисе Блом, но это оказалось совершенно невозможным. Они вели чрезвычайно замкнутый образ жизни, у них совершенно не было ни друзей, ни родственников. Жили как изгнанники.
— Послушай, а когда исчез Юхан Верзила, неужели никто не предложил его подружке опознать труп Харальда Ульвена?
Он покачал головой.
— Для этого не было никаких оснований. Ведь Харальд Ульвен был найден в середине января, а об исчезновении Юхана Верзилы было заявлено не раньше чем через месяц, к тому же дела подобного рода всегда считаются второстепенными. Да и само дело об убийстве Харальда Ульвена к середине января уже было закрыто.
— Так скоро?
— Да.
Он снова перелистал пачку бумаг.
— Мы пытались составить картотеку всех, с кем он был знаком со времен войны, сделать это оказалось не просто. На месте преступления мы обнаружили несколько улик: чьи-то следы на снегу, следы шин автомобиля, который останавливался рядом со старым складом. Но расследование не дало никаких результатов. Кроме того…
— Да?
— Кому-то это, может быть, пришлось по душе, а кому-то и нет. Сам я, как уже говорил, не имел никакого отношения к этому расследованию. Меня тогда не было в городе.
— Что кому-то пришлось по душе, а кому-то нет?
— Это убийство. Оно довольно специфическое, не правда ли?
— Да? Что ты имеешь в виду? Зверскую жестокость?
Он кивнул.
— Все говорило о приступе ярости или о мести. Харальд Ульвен был известный предатель, как следует из различных свидетельств, он и был тем самым Призраком, которого ты упоминал вчера.
— Точно.
— Ну тогда естественно предположить, что один или двое из участников Сопротивления решили в конце концов сыграть роль Немезиды. Ясно, что многие, в том числе и сотрудники полиции, считали, что Харальд Ульвен получил по заслугам.