Нора под миром
Шрифт:
Марианна соображала: должна собака по сценарию войти? И подумала: какой сценарий?! Кому всё это нужно?!
Она нерешительно протянула руку к крючку.
— Ты что, рехнулась? — сказал вдруг чей-то голос. — Она же загрызёт тебя!
И тотчас же в дверь с той стороны ударило с огромной силой тело, да так, что затрещали косяки.
— Ты обещала мне! — раздался дикий рёв. — Я согласилась, чтобы стать звез-дой! Никто меня не замечал! Все эти долбанные киношники снимают таких вот дур, как эта!
Дверь трещала и поддавалась. Треснула петля, полетела
Марианна стояла у стены, более не пытаясь сдерживать дверь. Эта тварь, кто бы ни была она, сейчас снесёт препятствие. Крюк выгнулся и потянул с собою петлю. Толстые винты с натугой лезли из стены, высыпая крошку.
Образовалась щель, в неё полезла толстая собачья лапа. Она нашаривала когтями крюк.
— Пусти меня, сытая сука! Иди обратно к своему кобелю! Всё не захапаешь! Тебе кормушка, а мне — слава!
Собачья лапа преобразовалась в заросшую чёрным волосом жилистую руку. Когти зацарапали наличник, пытаясь дотянуться до крючка.
Тогда Марианна собрала в себе все силы и рубанула топором проклятую ведь-мачку. Топор соскользнул, ударив по наличнику, и процарапал руку. С диким виз-гом Динара пыталась выдрать руку из щели. Кровь текла ручьём. Испытывая бо-лезненную тошноту, Марианна наблюдала, как эта лапа протиснулась обратно, соскребая раной расщепленное дерево.
Ноги задрожали, застучали зубы. Не видя ничего вокруг себя, девушка опус-тилась на кровать. Под ней противно заскрипела сетка. Что тут происходит? Всего этого не должно происходить. Так не бывает!
Она подняла голову и посмотрела в странную тьму у стены. Там шевелились тени. Из общей мешанины выныривало что-то, похожее на руку или голову. Струилась чернота, доносились неясные, глухие звуки — как будто плывёшь под водой и слушаешь искажённые голоса.
Она встала и подошла поближе. Попыталась рассмотреть, но тьма тут же ис-парилась. Наверно, показалось…
Звук, последовавший со стороны, был очень явным: кто-то скрёбся у самого наличника. Присев на корточки, Марианна вслушивалась. Наверно, крыса. За сте-ной кто-то завздыхал и ботнул тушкой в доски. Слишком крупный для крысы. Опять Динара? Нет, для Динары это очень мелко. Наверное, собака! Хоть что-то живое в этом затхлом мире!
— Куть-куть! — тихонько позвала Марианна над рассохшимися досками.
Собака и в самом деле заскулила. Бедная, тебе тоже страшно!
— Иди сюда, собачка!
И девушка принялась расширять топором щель, чтобы пустить несчастное животное. Вдвоём всё же веселее.
Рассохшиеся доски легко крошились топором. Собака с той стороны тоже торопливо царапала когтями. Она подвывала от нетерпения и страха.
— Сейчас, сейчас. — говорила Марианна. Почему-то было очень важно спасти это бедное животное. В голове болело, бешено стучалось сердце.
В образовавшуюся дырку протиснулся усатый чёрный нос. Он жадно зашеве-лил ноздрями. Приподнялась чёрная губа и показались жёлтые клыки. Животное свирепо зарычало.
— Ух ты! — девушка вдруг насторожилась. А с чего она взяла, что собачка доб-рая?
Марианна отошла и стала наблюдать, как расширяется дыра, как острые
И тут вдруг до неё дошло: она сама впустила в своё убежище врага!
— Пошла, пошла вон! — попыталась загнать собаку обратно. Животное невели-ко, но было в нём что-то неестественное.
С той стороны завозились. Пасть исчезла и в дырку глянул глаз. Весело пово-рочался в глазнице, осматривая комнату и застывшую перед дыркой Марианну.
— Ге-ге-ге! — почти по-человечьи засмеялся пёс.
Мелкие щепочки сыпались на пыльный пол. Бешено ворочаясь, животное просунуло в дыру круглую голову с личиком, поросшим тёмно-серой короткой шёрсткой. Вокруг лица пышный мех коричнево-седого цвета.
— Пошла, пошла назад! — в ужасе кричала Марианна, пытаясь запихнуть топо-ром обратно эту гадкую зверушку. Тот ухватился за топорище своими не по-собачьи длинными пальцами, со смехом подтягивался на топоре и судорожными движениями пропихивал себя в узкую дыру. Вот пролезли плечи и тварь заизви-валась, словно уж, всё так же глядя на Марианну безумными глазами и всё так же хохоча.
Это невероятно! Такого быть не может! Это наваждение! Это дикий, дикий, страшный сон! В нём не может быть ничего хорошего! Ей надо выбраться из сно-видения! Чья злая воля порождает эту темень?! Ещё мгновение и этот кто-то добьётся своего. Зубами этого монстра он вопьётся в Марианну и будет, захлёбы-ваясь от жадности, тянуть её живую кровь!
Пересиливая ужас, отвращение и сострадание, она подняла над головой ору-жие и отчаянно, с размаху, ударила обухом по этой твари. Раздался дикий визг. Тварь вертелась, стараясь зацепить врага когтями. Содрогаясь и захлёбываясь криком, Марианна била и била топором.
Она попятилась и, уронив топор, упала на кровать. Дико посмотрела на свои ладони. Рассудок уплывал.
"Мне всё равно. — подумала она. — Это всё не жизнь. Зачем…"
Вокруг всё наливалось темнотой. Сознание оцепенело. Желание бороться за себя, бежать, спасаться, драться — всё это растворилось в мысли о безнадёжности. Она в ловушке, выхода отсюда нет. Она убьёт одну тварь — прилезут сотни.
Тени суетились вокруг неё, безмолвно нависали над лицом, слонялись, стал-кивались, исчезали. Она не может больше сделать ничего. Марианна проиграла. Осталось лишь одно — уйти в безмолвие, замкнуть рассудок на себя, отрешиться от земного.
Глаза закрылись, и Марианна сошла в ту тьму внутри себя, которой избегала столько лет.
Она тихо шла по тёмным коридорам. Отворяла двери. В руке свеча. Долго-жданное спокойствие и лёгкая печаль. Она прощалась сама с собой. Оставить эту беспокойную Марианну и не вернуться к Люське. Кому они нужны на этом свете? Случайное порождение живого. Комочек плоти. Мысль, запертая в своей тюрьме. Болезненный и жалкий страх, что кто-то явится, большой, тяжёлый, жадный, страшный. Протянет грязные свои ручищи и раздавит в пальцах то маленькое, слабое и боязливое, что называлось Люськой. Ночные ужасы. Больное детство. Убогая и жалкая судьба. Переступи через себя. Выдерни и выкинь.