Нора Робертс. "Рожденная в грехе"

Робертс Нора

О том, что Шаннон отреагирует именно так, жена ему говорила, и сейчас Роган, как и всегда, в отличие от своей жертвы, уже просчитал два хода вперед.
– Если не возражаете, мы могли бы представить вас как гостью из Америки, художницу ирландского происхождения. Мне не составит труда выкупить у вас работы прямо сейчас, поштучно, но думаю, более взаимовыгодным стало бы заключение между нами договора со всеми формальностями.

– Вот так же он и Мэгги окрутил, - ехидно вставил Мерфи.
– Но мне бы не хотелось, Шаннон, чтобы вы продавали ему эту картину,

пока я сам не взгляну на нее. Может статься, я перебью цену.

– Поймите, я не уверена, что хочу вообще ее продавать. Даже в голову такое прийти не могло, - смутившись, она тряхнула головой, откинула назад волосы.
– Роган, я коммерческий художник.

– Вы художник, - поправил он.
– И это глупо - так себя принижать. Если вам угодно говорить о стоячих камнях...

– "Танцевальная", - тихо промолвила она.
– Я назвала ее "Танцевальная".

Именно в эту секунду, по выражению ее глаз, Роган понял, что одержал верх. Но злорадствовать не стал.
– Если вам угодно говорить именно об этой работе, - продолжил он тем же спокойным, рассудительным тоном, - то я бы хотел просить вас предоставить мне ее на некоторое время с тем, чтобы выставить в галерее.

– Я... ну...
– возражать было не только глупо, но и неучтиво.
– Конечно. Если вы желаете, то я не против.

– Очень вам признателен, - он поднялся, миссия была наполовину выполнена.
– Я должен увести Лайама домой, ему пора вздремнуть. А у нас с Мэгги сегодня скользящий график: она все утро работает, я же сейчас отправлюсь в галерею. Заеду по дороге, заберу картину?

– Да, пожалуй. Хорошо. Она не обрамлена.

– Об этом не беспокойтесь. И договор в ближайшее время я составлю, сможете взглянуть.

В полном смятении она уставилась на него.
– Договор? Но...

– Вы спокойно, внимательно прочтете его, изучите, и, естественно, если захотите, мы обсудим и внесем правки. Мерфи, спасибо за чай; с нетерпением жду кейли.

Мерфи только хмыкнул и перевел усмешку на Шаннон, едва Роган вышел за сыном.
– Скользкий тип, правда?

Она молча глядела прямо перед собой, прокручивая в голове только что состоявшийся разговор.
– На что я сейчас согласилась?

– Ну, это как посмотреть, тут или ничего особенного или все. Он такой проныра, наш Роган. Я подозревал, что он обведет вас вокруг пальца, следил за ним, но так и не понял, в какой момент он добился своего.

– Даже не знаю, как к этому относиться, - промолвила Шаннон.

– Что до меня, будь я художник, - я бы возгордился, если бы мою работу оценил человек, который имеет вес в обществе, является экспертом, ценителем и знатоком живописи.

– Но я не художник.

С невозмутимым видом Мерфи скрестил руки на столе.
– Что за привычка у вас, Шаннон, говорить все наперекор себе. Вы не ирландка, вы не сестра Мэгги и Бри, вы не художник. Вы не любите меня.

– Потому что легче понять, кем ты не можешь быть, чем наоборот.

Он улыбнулся.
– Ну вот, разумные слова. А вам хочется, чтобы всегда было легче?

–

Я никогда раньше так не думала, - была самонадеянна, не боялась сложных задач, - смутившись и отчасти испугавшись, она прикрыла веки.
– Во мне так многое меняется сейчас, - я не могу нащупать почву под ногами. Едва она мне покажется, как тут же ускользает.

– А перемещаться с нею вместе - трудно, когда привык стоять на месте, - он поднялся, притянул ее к себе.
– Не надо, не волнуйтесь, - ровным голосом проговорил он, видя, как она напряглась.
– Я ничего вам не сделаю, только приобниму. Просто расслабьтесь на минутку, милая. Выкиньте из головы часть забот.

– Вот бы мама приятно удивилась.

– Вы не можете жить ее чувствами, - он мягко погладил ее волосы, надеясь, что она сочтет ласку за дружеский жест, коим с его стороны она и являлась.
– Знаете, когда-то моя мать надеялась, что я выберусь в город и посвящу себя музыке.

– Правда?
– Голова ее уютно покоилась на его плече.
– Я бы скорее решила, что ваша семья мечтала, чтобы вы занялись хозяйством.

– Когда я проявил интерес к музыкальным инструментам и тому подобному, мать и принялась тешить себя надеждой. Ей хотелось, чтобы детям открылось нечто большее, чем смогла увидеть она, да и любила она меня больше, чем хозяйство.

– Потом она разочаровалась?

– Возможно, отчасти, но только до тех пор, пока не поняла, что я занимаюсь тем, что выбрал сам, - он спрятал улыбку в ее волосах.
– Возможно, конечно, что и потом. Скажите, Шаннон, вы счастливы в своей работе?

– Конечно. Я отлично справляюсь, у меня есть все шансы продвинуться. Через несколько лет у меня появится выбор: топ-менеджмент у Рай-Тилмантона, или собственный бизнес.

– М-м-м... Больше амбициями отдает, нежели счастьем.

– Почему одно должно разниться с другим?

– Кто его знает, - он отстранил ее от себя, - возникло неодолимое желание поцеловать ее, но ей сейчас нужно другое.
– Наверное, вам стоит спросить себя и хорошенько обдумать, рождает ли в вас рисование для чужих людей такие же чувства, что и рисование, движимое душой.

Он все же поцеловал ее, но легонько, в бровь.
– Вам бы сейчас радоваться, а вы грустите. Роган в свои галереи отбирает только самое лучшее. А вы ведь еще не были в Эннистимоне, так?

– Нет, не была, - а жаль, что он ее отпускает.
– Галерея там находится?

– Поблизости. Я отвезу вас туда, если хотите, но сегодня не могу, - он озабоченно глянул на стенные часы.
– Есть еще кое-какие дела, и я обещал заглянуть на ферму Фини, помочь ему с трактором.

– Нет, я и так отняла у вас много времени.

– Отнимайте сколько хотите, - он взял ее руку, провел большим пальцем по костяшкам.
– Может, вечером заглянете в паб? Угощу вас по такому случаю.

– Не уверена, что случай тот самый, но может быть, приду, - она отступила назад, упреждая его действия.
– Мерфи, я не затем пришла, чтобы бороться с вами в кухне.