Нора Робертс. "Рожденная в грехе"

Робертс Нора

– Сейчас пройдет. Просто природа напоминает - в ближайшие девять месяцев будет еще хуже.

– Веселенькая мысль, - Шаннон снова присела, не отрывая взгляда от лица Мэгги.
– Зачем вы рожаете второго?

– Люблю испытания. И хочу больше детей - это, само по себе, стало для меня сюрпризом, - никогда не думала, что захочу даже одного. Но, в самом деле, это как приключение - слегка кружится голова, по утрам тошнит, и ты жиреешь, как настоящая свинья.

– Приму это к сведению. Румянец появился.

– Тогда

хорош пялиться на меня, будто я вот-вот копыта отброшу.
– Мэгги стянула со лба салфетку, положила на стол, что отделял их друг от друга.
– Спасибо.

Шаннон с облегчением откинулась на спинку стула.
– Пустяки.

– Кстати, - Мэгги потеребила влажную салфетку.
– Была бы признательна, если бы вы умолчали перед Бри и остальными об этой пустячной истории, о том, что меня тут немного скрючило. Бри поднимет шум, понимаете, а Роган начнет метаться.

– А вам легче защищать других, нежели самой оказаться под опекой.

– Можно и так сказать.

Задумавшись, Шаннон побарабанила пальцами по столу. Они вдвоем, сами того не сознавая, только что переступили очень тонкую грань. Можно попытаться сделать еще один, преднамеренный шаг.

– Вы хотите, чтобы я никому об этом не говорила.

– Да, именно.

– Чего это стоит для вас?

Мэгги растерялась, удивленно захлопала глазами: - Стоит?

– Назовем это "обмен любезностями".

Сдвинув брови, та кивнула.
– Хорошо. Чего вы хотите взамен?

– Посмотреть, где вы работаете.

– Где я работаю?
– в голосе Мэгги заслышалось подозрение, она недоверчиво глянула на Шаннон.
– Осмотреть мой "стеклянный дом"?

Ну разве что-то может сравниться с таким удовольствием, решила Шаннон.
– Я слышала, вы терпеть не можете, когда люди посещают вашу мастерскую, лезут с вопросами, везде суют свой нос. Именно это я и хочу проделать, - она поднялась, чтобы убрать чашку в раковину.
– В противном случае, все ненароком могут узнать, что вы едва не хлопнулись в обморок на кухне.

– Не было у меня обморока, - процедила Мэгги.
– В обществе нельзя давать и малейшую слабинку своему телу, - продолжила она, резко встав из-за стола.
– Люди склонны выказывать снисходительность к беременным. Что ж, пойдемте, - выражая крайнее недовольство, она вынула из кармана кепку и снова водрузила ее себе на голову.

– Я могла бы сесть за руль.

– Вылитая янки, - с отвращением выговорила Мэгги.
– Пешком пойдем.

– Чудесно, - Шаннон сорвала с колышка куртку Мерфи и устремилась вослед.
– А где Лайам?
– спросила она, пересекая с Мэгги лужайку за домом.

– С отцом. Роган вообразил, что мне сегодня надо поваляться в постели, и утащил его с собой на несколько часов в галерею.

– Мне бы хотелось взглянуть на нее. На галерею. В Нью-Йорке, во Всемирной галерее, я была.

– Эта не такая шикарная.

Роган стремился сделать здесь скорее пристанище искусства, нежели выставку. Мы выставляем только ирландских художников и мастеров. Галерея открылась год назад, но он уже осуществил то, что намеревался. Ну, а дальше - сделает так, как захочет.
– Мэгги легко перемахнула через каменную ограду.

– Давно вы женаты?

– Скоро два года. Это было еще одним его намерением, - при этих словах Мэгги улыбнулась, вспомнив, как отшивала его на каждом шагу.
– Вы не собираетесь замуж по возвращении, кто-нибудь ждет вас там?

– Нет.
– Будто нарочно, в это мгновение донесся с дальнего поля шум трактора, и она различила там фигуру Мерфи.
– Я занята только карьерой.

– Понимаю.
– Мэгги помахала рукой в знак приветствия.
– Сейчас отправится на свои болота, вырезать торф. День сегодня подходящий, а Мерфи предпочитает брикеты дровам и углю.

Торфяные камины, болота, размышляла Шаннон. И все же, как великолепно смотрится он, проезжая по своему полю, в свете солнечных лучей.
– Он в одиночку будет это делать?

– Нет, там ему помогут. Сейчас редко режут торф по одному. Немногие этим занимаются, требуется много времени и усилий. Но Мерфи всегда извлечет пользу из того, что есть.
– На минуту Мэгги смолкла и неторопливо прошлась по кругу.
– В этом году у него будет отличный урожай. После смерти отца он весь вкладывается в этот клочок земли. Ни у меня, ни у отца его не было такого порядка, как у него.
– Они пошли дальше, и Мэгги кинула быстрый взгляд на Шаннон.
– Когда-то это земля принадлежала семье Конкеннон.

– Мерфи говорил мне, что он ее купил.
– Они миновали еще одну каменную стену. Фермерский дом теперь оказался вблизи, и Шаннон могла различить копошащихся во дворе цыплят.
– Значит, и этот дом прежде был вашим?

– Да, но не на моей памяти. Мы выросли в Терновом. Если оглянуться на несколько поколений назад, Малдуны и Конкенноны состояли в родстве. Два брата наследовали всю эту землю и поделили между собой. Один изо всех сил пахал в поле, чтобы вырастить каждое семечко; у другого же, казалось, росли одни булыжники. Ну и он, говорят, больше пил, чем работал.

Между ними царили зависть и злость, а жены их, когда встречали одна другую, и вовсе не разговаривали.

– Премило, - отозвалась Шаннон. Она с таким увлечением слушала Мэгги, что забыла оставить куртку на заднем крыльце дома.

– А в один прекрасный день второй братец, - тот, что предпочитал пиво земледелию, исчез. Испарился. Тогда первому брату, в порядке наследования, и досталась вся земля. Жене и детям пропавшего он позволил остаться в доме, - в том самом, что теперь принадлежит мне. Говорят, он сделал это из чувства вины, - были подозрения, что с братом расправился он сам.