Нормандская лазурь
Шрифт:
– Эй, ребята, – негромко сказал Малиновский; на спокойном кладбище голос был слышен издалека. – Идите сюда. Я, кажется, нашел.
На простой черной плите, рядом с которой стоял Никита, проступали выпуклые буквы: «George Glutton».
– И дальше? – поинтересовался Ильясов. – Ты уверен, что это нужный нам ответ?
– «Glutton» в переводе значит «обжора», – объяснил ему Малиновский: с английским у него было не в пример лучше, чем у Женьки. – Вот вам и американец, любивший покушать. Разгадка не в эпитафии, а в фамилии снова.
– Значит, название
– Здесь.
Все вместе шагнули к следующей могиле, крайней у стены.
Над ней стоял небольшой крест, вовсю расцвеченный пятнышками лишайника. Ольга присела на корточки, чтоб прочесть имя, выбитое на узкой плитке. «Joseph Maurice Bellenau. 1928—1945».
– Ты знаешь замок с таким названием? – спросила Ольга у Никиты. Тот покачал головой. Женька тоже выглядел озадаченным. – Тогда нам точно понадобится навигатор.
– Если все это не шутка...
– Кажется, не шутка, Никит.
– М-да. – Малиновский задумчиво смотрел на плиту. – Признаться, я до этого момента... сильно сомневался. А похоже, что старичок не соврал племяннику.
– Или это особо тонкое издевательство, – сказала Ольга, поднимаясь. – И в конце окажется пшик.
– По-моему, это мне здесь положено быть скептиком, а ты в нашей команде – романтичная особа! Кто первым сказал о приключении?
– Сами виноваты.
К машине возвращались в озадаченном молчании. Спускался вечер, парашют на куполе церкви дергался под легким ветерком. Никита даже не заговорил о том, что, может, в музей сходить бы; едва сев в машину, он включил навигатор.
– Как оно там пишется?
Женька продиктовал по буквам. Все сидели, не дыша и ожидая, пока навигатор поймает сигнал со спутников и выдаст результат. Наконец приборчик пиликнул.
– Bellenau Sarl, Saint-C^ome-du-Mont, – прочитал Женька. – Ребята, это в одиннадцати километрах отсюда.
15
– Мы пропали! – шепнул д’Артаньян Атосу.
– Вы желаете сказать – пропали наши деньги? – безмятежно поправил его Атос, доставая из кармана четыре пистоля и кидая их на стол. – Ну, господа, – продолжал он, – бьют зорю, пойдемте спать.
Вечер подкрадывался, как охотящийся кот, и сумерки еще не наступили. Нужно было возвратиться на десять километров обратно по N13, но Никита не торопился. Сейчас, когда оказалось, что все произошедшее очень, ну просто очень похоже на дорогу к сокровищам, хотелось продлить ощущение приключения.
– Его давно откопали, наверное... – сказала Ольга таким голосом, чтобы никто не подумал, будто она в самом деле думает именно так.
– Может, и откопали, а может, и нет. – Малиновский снова курил. – Посмотрим.
– Эх, надо было у того жулика лопату отобрать, – вздохнул Женька.
– Ребят, ну какая лопата...
– Хорошая, Никита, и желательно в количестве две штуки.
– А меня вы почему вычеркиваете? – возмутилась Ольга. – Как будто
– Картошка, – мечтательно протянул Женька, – жуки колорадские... Вот найдем клад, и купим виллу в Довиле, и никакой вам картошки и жуков.
– Это, брат, как-то... не по-советски, – заметил Никита, и тут все не выдержали и захохотали наконец. Лирическое настроение отступило. – Надо, чтобы грядочки так рядочками, томаты на зиму закатывать, огурчики солить. Эти, в Довиле, небось и не знают, что такое настоящие соленые огурчики!
– Тетя Таня мне обещала к зиме дать по банке – огурчиков там, грибочков...
– Тетя Таня даст, конечно... по банке. – Никита протянул руку и почесал Ольгу за ушком так естественно, как будто каждый день это проделывал. – И Ольке даст. А Олька привезет огурцы в Довиль и станет ими угощать Вуди Аллена.
– Вуди Аллена еще можно, – задумчиво сказала Ольга. – Он поймет и снимет очередной шедевр, который оценят не все современники. А вот Спилбергу я бы огурцов не решилась предложить. Не знаю, что бы с ними умудрился сделать Спилберг...
– Исторический фильм. «Месть соленых огурцов». И в конце такой вопль: «Свобода-а-а-а!» – как Мел Гибсон кричал.
– Или «Соленые огурцы возвращаются»!
– Женечка, это фильм ужасов!
Они смеялись до тех пор, пока Ольга не увидела указатель.
– Никит, через километр поворот. Шато Беллено.
– Вот вам и замок. – Малиновский еще сбавил скорость, чтоб не пропустить съезд.
– Развалины, наверное, – предположил Женька, – а по ним бродят призраки.
– Не думаю. Тут, как правило, все содержится в идеальном порядке. Это вам не ветшающие русские поместья...
Никита повернул, и «Пассат» медленно ехал по дороге, а Ольга высматривала указатели. Но долго угадывать не пришлось – дорога повернула и привела к гостеприимно распахнутым воротам.
– Вот вам и развалины с привидениями, – присвистнул Женька.
За воротами лежал обширный двор, усыпанный, в местных традициях, мелким гравием; дорога вела к основному зданию, трехэтажному, серокаменному, с двумя башенками по краям. В башенках кокетливо поблескивали под закатным светом крохотные окошки. На тумбе посреди круглой дворовой клумбы призывно изгибалась русалка с бирюзовым хвостом, охраняемая двумя пирамидальными кипарисами; на воротных столбах с удобством расположились небольшие каменные львы. Это было похоже на загородное жилище какого-нибудь аристократа, чем, наверное, и являлось когда-то.
Никита въехал во двор, благо никто не пытался остановить незваных посетителей, и припарковался рядом с крохотным, похожим на помидор черри автомобильчиком пронзительно-красного цвета. Под сенью раскидистого ливанского кедра стояло еще несколько разнокалиберных машин. У основного здания Ольга увидела парочку пальм. В замке светилось несколько окон.
– Похоже, он жилой.
– И еще на отель похоже, – сказал Никита. – Ну что, кладоискатели? Пойдем осмотримся?
– А думаешь, можно?