Northern downpour
Шрифт:
В конце концов, она большая девочка. И старые письма (ей советовали писать письма в будущее, и семнадцатилетка, какой она была, верила) давно забыты в одной из съемных квартир.
Нура обманывает себя, что уже не помнит их содержания.
Сана многозначительно смотрит на неё на одной из репетиций церемонии и спрашивает, пока все увлечены происходящим:
— Тебе
— А какой смысл?
И, правда, смысла никакого нет. Его нет, когда она путается в простынях в день свадьбы подруги и заставляет себя встать с кровати — её неминуемая встреча с прошлым.
Пальцы сминают хлопковую ткань, а глаза плотно зажмурены. За веками картинки того, как сказочная история с Вильямом посыпалась, когда они пытались поддерживать отношения на расстоянии. Его отец, её упорство, его ревность, её обида, его отдаленность, её нежелание бороться.
— Нам нужно разойтись, это не может продолжаться.
— Я люблю тебя.
— Прекрати постоянно это твердить, будто пытаешься убедить самого себя, Вильям. Я так больше не могу.
Несколько лет в поисках себя, в попытках не следить за его соц.сетями и вереницей новых девушек, и Нура почти ощутила себя живой. До этого оставалось только протянуть ладонь, но Ева с Крисом объявили о свадьбе и лавина воспоминаний обрушилась, одним махом сметая всё на пути. Нура, разумеется, девочка сильная, и научилась стоять на ногах.
Вот только первая любовь — это вязкая, сладко-горькая субстанция, которую не вывести из организма парой-десятков тренингов и новых парней (иногда девочек, чем черт не шутит).
На церемонии он стоит рядом с сияющим от счастья Шистадом, пока Нура прячется в толпе гостей. Она с радостью отдала роль подружки невесты Вильде — той эта роль идёт куда больше.
Вильям по-прежнему чертовски привлекательный и притягательный, особенно в строгом костюме и галстуке-бабочке. Пришёл без девушки, — шепчет Исак в ухо, когда она, видимо, чересчур долго пялится на знакомые скулы и плечи.
Ей всё равно. Главное, это не забыть.
Избегать его проще простого, за годы общения Нура выучила эту науку на
— Я так за тебя рада.
— Спасибо, — пауза. —Ты в порядке?
— Да, в полном. Праздник вышел загляденье. Как думаешь, в меня влезет ещё кусок торта?
Именно тут её ловит Магнуссон. Перехватывает из объятий с счастливой женой и ведёт за собой на танцпол, пока ничего не успела сообразить.
От шампанского слегка кружится голова, а от идеи находиться с ним рядом мутит, но Нура вскидывает голову и встречает взгляд карих глаз.
— Ты снова влезаешь, куда не надо.
— С природой сложно бороться, — Вильям пожимает плечами, опуская руки ей на талию и начиная покачиваться в такт медленной музыке. Когда-то они так же танцевали в одном из дорогих ресторанов Лондона, правда, закончилось всё скандалом с его отцом и… Впрочем, сейчас была свадьба друзей, а не аллея жалких воспоминаний.
— Ты уехала и оставила половину своих вещей. Я пытался связаться.
— Надеюсь, ты их выкинул.
— Колючка.
Его прикосновения в резком контрасте с прохладных норвежским августом, и румянец заливает щеки.
— Ты покраснела.
— Ничего подобного.
Он улыбается, как когда-то давно, и ей не реагировать так, но Нура всего лишь человек, у которого есть слабости. И главная слабость, похоже, сейчас смотрит сверху вниз.
— Я бы тебя не отпустил, знаешь.
— Но…
— Но я дурак. И ты здорово потрепала мне нервы.
— Вильям!
Нура качает головой, не в силах скрыть улыбки.
Все после него были “вильямо-заменителями”, а оригинал всё так же не повторить. Их дороги постоянно расходятся, но отчего-то никогда не навсегда.
Нура кладет голову ему на плечо и позволяет себе на какое-то время представить, что всё, как должно быть.