Носферату
Шрифт:
Чтобы не последовать стопами анекдотического посетителя, я хотел взять из пухлых ручек меню, но Гретхен перехватила его и затрещала:
— Две порции дежурного, повторите вот этот салат, порцию котлет по-чиггийски, он любит, и бутылочку вот этого красного. — Она ткнула пальцем в карту вин, после чего повернулась ко мне и угрожающе произнесла: — А ты не смей заказывать. Потому что за восемь минут ты не только съесть не успеешь, еще даже порции в глаза не увидишь. А через восемь минут духу твоего поблизости быть не должно. Нужно же мне его как-то подготовить к знакомству с такой легендарной личностью, как Носферату Шатов. Скажу честно,
Грета всегда помнила заповедь Штирлица: запоминается последняя фраза. Поэтому я не стал воевать с ней по поводу ее бестактности, а просто искренне отказался от щедро предложенного сомнительного лакомства и попросил позволения использовать свои восемь минут для нормальной дружеской беседы, которая совершенно невозможна в случае, если тебе постоянно напоминают, что пора убираться. Она согласилась, и оставшееся время мы болтали о пустяках, изредка вспоминая старое и осторожно намекая на планы в грядущем.
В конце концов Гретхен постучала по золотым наручным часикам, поцеловала меня в щеку, попросила сразу выкинуть из головы все, что она рассказывала о производстве, ее новой разработке и бабке-телепатке, и я покинул ресторанчик с легким радостным сердцем и непрерывно стонущим от голода желудком.
Я справился с любопытством и желанием подкараулить у дверей Гретиного бойфренда. Коммуникатор в кармане бравурно грянул «Марсельезу». Машка. Грешным делом подумалось, что стоило оставить в коме незасвеченную новенькую карту, а не переставлять туда свою, но на старой еще оставалось прилично кредитов. Хотя — если Машка хочет отыскать кого-то в пределах Чигги, хоть свинцом обернись, — засечет.
— Ну, выкладывай, Шатов. Кто она? — не дожидаясь моего «алло», быстро проговорила Марь. Голос у Снежной королевы был резкий и усталый.
— Кто? — От такого натиска я несколько опешил, но, быстро сориентировавшись, решил, что хорошая мина никогда не повредит. Особенно если Машка опять решила без мыла интегрироваться в мою личную жизнь. — Мари, у тебя какие-то проблемы? Ты нездорова?
— Кто эта мадам, с которой ты прилетел?!. — отозвалась Машка нетерпеливо.
Я усмехнулся. Марь Ванна была в своем репертуаре. В маленькой империи «Нако» Маша Иванова контролировала каждый чих, и стоило мне забыть, как железная Марь напоминала об этом одной из подобных не особенно тактичных выходок.
Похоже, созданная мной пауза показалась Машке слишком длинной.
— Ферро, не надо играть в незнакомку. На этом материке от меня тайн не существует. Ты же знаешь, что списки прибывших первым делом идут куда?..
— На стол дорогому товарищу Марь! — бравым голосом отрапортовал я, надеясь смягчить ее гнев. Машкин тон стал ироничным.
— Молодец. Вымпел за усердие. Так вот. Получаю я списки и вижу: Шатов Н. плюс один. «Плюс один» означает, что Ферро Шатов везет с собой женщину и интересничает. Ладно, Фе, я заинтригована. Пора вскрываться. Кто она? Ради кого ты лишил последней надежды старушку Марь?
— Ее зовут Анна, — сказал я, и в моем голосе отчетливо прозвучало что-то такое, чего я никак не собирался сообщать Машке. Во всяком случае, пока…
Трубка взвизгнула и расхохоталась:
— Шатов! Шатов, я ждала этого момента шестнадцать лет. Ты втрескался! — В трубке вновь послышался ведьминский смех.
— Маш, ты же взрослая женщина,
Трубка замолчала. Я услышал, как в ушах колотится мое собственное сердце. Мне хотелось, чтобы Марь сказала «да».
— Ладно, — нехотя пробормотала Машка. — Только ответь мне на один вопрос. На этот раз твое «на всю жизнь» надолго?
— На всю жизнь…
— И ты приведешь свою Анхен в пасть льва, человек с лицом Жана Кокто и душой Мефистофеля? Ты хочешь познакомить ее со мной и… с Гретой?! Всё к ее ногам, даже дружбу?! — Моя старушка Маха была так удивлена, что забыла придать голосу нейтральную ироничную окраску. Вопрос вышел каким-то до неприличия интимным. И я очередной раз подумал, что все-таки как был, так и остался слепоглухонемым дураком, который за почти двадцать лет так и не увидел за ее циничной бравадой надежду на то, что я никогда не встречу женщину лучше моей соседки по парте Машки Ивановой. Я встретил. И отступать было поздно и глупо. Доктор сказал «в морг», значит, в морг.
— Я хотел бы, чтобы три самых дорогих для меня на этой планете человека встретились и стали друзьями.
— Н-да, — протянула Машка, словно задумавшись.
Но через секунду она уже была самой собой, железной Марь.
— Ладно, вскрытие завтра в восемь. Тело с тебя. С Гретой я договорюсь.
— Маш, — начал я сердито, но Марь пробормотала: «Извини, Ферро, корпоративная линия, первая ступень. Работа прежде всего. Перезвоню» — и отключилась.
Мне почему-то показалось, соврала.
Я почувствовал непреодолимое желание позвонить Анне. Но передумал, решив, что не стоит отвлекать ее в столь важный момент, сунул ком в карман и отправился в ближайшую забегаловку, чтобы заткнуть фастфудом ворчащую пасть желудка.
Взялся за ручку двери волшебного местного салунообразного погребка, но в то же самое мгновение отпрыгнул в сторону, отдернув руку. Чутье снова не подвело меня, и из дверей вылетела высокая блондинка с блеклыми синими глазами и молниеносным жестом остановила такси. Она двигалась быстро, но на удивление спокойно. Именно это удивление и заставило меня засмотреться вслед удаляющейся машине, поэтому вывернувший из-за угла высокий, квадратный от спортивного прилежания парень едва не сбил меня с ног. Но я всегда гордился тем, что крепко стою на своих двоих. Естественно, готов, для пользы дела и с уверенностью в результате, изредка красиво поваляться в пыли у ног хорошенькой женщины. Однако это не означает, что я опущусь на колени при столкновении с препятствием, даже если это препятствие в категории от 90 до 120 мышцекилограмм.
Парень посмотрел на меня с игривостью двухгодовалого бычка, нашедшего пустое жестяное ведро. Я мысленно представил, как меня с грохотом катают по забетонированной площадке перед салуном, и попытался сконцентрировать в область кулаков сакральное знание смертоносной борьбы баритсу, столь великолепно воспетой Артуром Конаном Дойлом. Борьбы, которой, в общем-то, как бы и нет, но если очень разозлиться, испугаться и поднапрячься, то вполне может появиться.
Однако мне не суждено было стать родоначальником грианской школы баритсу. Парень уже по-боксерски тряхнул бритой головой, но из-за того же угла появились трое его спутников, один из которых успел схватить задиру за плечо.