Носители искры
Шрифт:
Матвей привёл её в брошенную, полуразвалившуюся избушку, давным-давно обнаруженную им возле болота. Вместе они за несколько лет привели её в порядок и жили, мечтая отыскать таких же, как они, людей с неработающими околистами, но не знали, как это сделать.
И тут вдруг появилась я - шарахнутая мощным электрическим разрядом девочка, умеющая определять состояние околистов! Правда, узнали они о моих способностях далеко не сразу: сначала я просто жила, помогая Анне по хозяйству, и всё присматривалась к этой странной парочке, скрывая свои возможности. Лишь спустя несколько месяцев я стала им доверять и созналась, что могу нечто большее, чем мыть посуду и полоть огород.
Мы стали выходить к населённым пунктам, и я бродила вместе с Матвеем по улицам, концентрируясь на проплывавших мимо меня околистах, в то время как он следил за обстановкой
– Только что им тут, среди окли, делать? Мы-то вон скрываемся! Так почему ты решил, что они будут болтаться в городах или сёлах, рискуя быть обнаруженными?" "Ну и пусть!
– отвечал Матвей.
– Пусть они где-то прячутся, им всё равно надо периодически бывать в городе - покупать необходимое, разведывать обстановку, да мало ли что... короче, рано или поздно мы их обязательно встретим, не можем не встретить, вот увидишь!"
И он оказался прав. Однажды мы действительно натолкнулись на двух потенциаров и долго следили за ними, пока представилась возможность, вдали от любопытных глаз окли, подойти и заговорить. Реакция была предсказуемой: нас чуть не застрелили, спасла только моя расторопность - сдёрнув с головы платок, я развернулась спиной, демонстрируя свою абсолютно лысую голову и шею. Чёрная отметина над околистом не могла не произвести впечатления - ясно же было, что это не рисунок - да окли никогда бы и не сделали себе подобного, на такое способны только нулы, а любой потенциар прекрасно помнит, насколько такие татуировки абсолютно чужды и невозможны для тех, кто живёт под околистом.
Когда пистолеты были опущены и отвисшие челюсти вернулись на место, разговор между нами пошёл уже совершенно другой, а спустя пару недель нас пригласили на одну из первых баз "Оплота" - замаскированный в глубине леса палаточный городок, электрифицированный с помощью генераторов и даже имевший некое подобие лабораторий. Там меня и Матвея с Анной обследовали, после чего у нас завертелась уже совсем другая, чем в тихой избушке, жизнь.
А спустя некоторое время мне удалось продемонстрировать свои способности, определив одну из первых шиз, успешно продолжавших работать в городе. Шизу перевербовали, и у оплотовцев появилась возможность иметь среди окли кротов. Значительно позже из потенциаров стали выявляться драконы, и мы получили бойцов, способных драться с ищейками окли на равных.
Когда мне стукнуло семнадцать, оплотовцы нашли этот бункер, а в нём Кибера, причём не сразу, а по прошествии лет пяти, когда количество народу на базе возросло до такой степени, что руки у нас дошли наконец до того, чтобы разобрать завалы в дальней части и тем расширить жизненное пространство. За одним из завалов обнаружился коридор, где он и валялся, с разбитым корпусом и без основной батареи. Завал, как позже выяснилось, он же сам, с помощью собственной батареи и устроил, взорвав проход в эту часть бункера. То есть фактически покончил жизнь самоубийством - стало быть, уже тогда был чокнутым, со своими виртуальными тараканами в башке. Кстати, это словечко "виртуальный" - его термин, в значении которого я так до конца и не разобралась. Да что там словечки! Когда оплотовцы его откопали, они вообще долго не могли понять, что это такое, ведь все кибернетические организмы были истреблены сразу же после "Второго пришествия", как богопротивные, так что уже третье поколение никакого представления об искусственном интеллекте не имело, не говоря уж о кибер-андроидах, тем более таких долбанутых, что замуровывают себя под землёй без основной батареи, но с надеждой, что их когда-нибудь откопают не окли, а кто-нибудь другой.
Ну да ничего! Когда стали изучать его устройство, то, в конце концов, конечно, разобрались, куда и как надо подвести ему питание, чтобы посмотреть, в рабочем ли эта странная штука состоянии. Оказалось, в рабочем, и дальше дело как по маслу пошло, потому что андроид мог сам себя ремонтировать, единственная проблема - запчасти, которых ныне уже и не
Околисты отбросили человечество далеко назад по сравнению с тем, чего оно достигло на момент "Армагеддона". Почему? Что случилось? Что есть эти чёртовы околисты?
Кибер не знает. Говорит, что был собран на заводе и отправлен на космодром в помощь будущим колонистам, когда уже началась эта свистопляска с "Армагеддоном". Когда по дороге к месту назначения контейнер был остановлен, и окли принялись громить андроидов, только одному нашему Киберу пришло в голову сбежать, остальные же тупо сидели на месте, ожидая, когда до них дойдёт очередь. Нет, он, конечно, тоже не мог, да и сейчас не может ни ударить человека, ни стрелять в людей, ни ещё как-то им вредить, но он, в отличие от многих других киберов, изначально умел не подчиняться, если отдающий приказы человек вдруг стал неадекватен! Возможно, для ряда киберов это было сделано специально, в связи с какими-то особыми условиями эксплуатации на определённой планете, а возможно, это был просто заводской брак, и с головой у него изначально было не в порядке, что выявилось бы во время предполётных проверок и тестов.
В последнем случае нашего Кибера отправили бы обратно на завод менять электронные мозги, что для него равносильно смерти, и стоит только напомнить ему об этом, как старая железяка сразу же начинает философствовать насчёт относительности добра и зла.
* * *
– Давай, давай!
– кричала Ленка.
– Стёпа, вперёд!
– Жека! Жека!
– перебивая её, надрывался Скан.
Мы с Беловым провели уже не один спарринг, и как раз заканчивали очередной поединок, когда в спортзале неожиданно появились зрители. Сдуру отвлёкшись на Ленку, я мгновенно получил своё: оказался лежащим на полу, где, в конце концов, после долгой борьбы, Женька поймал-таки меня на удушение сзади, вынудив сдаться. Грянули восторженные вопли Скана, Ленка в долгу не осталась и стала кричать, что требует реванша.
И вот теперь мы с Жекой, порядком уставшие, вновь кружили по ковру, уже не просто тренируясь, а проводя поединок на потребу болельщиков. Как ударник я превосходил Белова, он это чувствовал и отчаянно пытался снова перевести схватку в партер. Один раз это возымело успех, однако мне удалось выкрутиться и вернуться в стойку, где мы долго без толку топтались, осыпая друг друга градом ударов. Мой правый кросс периодически достигал цели, но не наносил Белову ожидаемого ущерба - парень отлично умел держать удар, а главное, явно превосходил меня в бросках, потому я должен был следить за этим, не допуская своего падения на пол. В стойке я был сильнее Женьки, и в итоге измотал его так, что в своей очередной попытке пройти мне в ноги, Белов нарвался на сокрушительный встречный удар коленом и рухнул на ковёр как подкошенный.
– Вставай!!
– дико заорал Скан, но Жека лишь слабо шевелился, не в состоянии продолжать бой.
Это был нокаут.
– Победа!
– Ленка подбежала ко мне.
Сплюнув на пол, Скан вразвалочку пошёл к Белову - тот елозил по ковру, пытаясь встать. Не дожидаясь нула, я протянул Женьке руку и помог подняться.
– Один-один!
– буркнул Скан и, мрачно зыркнув на улыбавшуюся Ленку, напомнил, видимо, специально для неё: - Удушающий в первом раунде.
Моя болельщица только фыркнула.