Ностальгия
Шрифт:
— Пока интересно. Продолжайте, пожалуйста.
— Кроме того, — О’Хара снова глубоко затягивается, — Организацию акций, тактическое руководство отрядом обеспечивает неплохо подготовленный человек. Видимо, вы. Определенно — вы. И я хочу задать вопрос этому человеку — чего на самом деле он добивается и не могут ли наши планы взаимопересекаться? К обоюдной выгоде, естественно.
— Ну что ж, Генри, ставлю вам “отлично”. Впервые вижу шпиена, который способен казаться нормальным человеком. Шармила очень похожа на вас, — кажется, я начинаю получать удовольствие от возможности изъясняться ничего не значащими обтекаемыми фразами.
— Ну-ну. Не перегибайте палку, юноша, — Генри вполне может помочь мне, а может и в момент сдуть меня с лица земли, если я покажусь ему чрезмерно осведомленным.
— В целом вы все верно описали. И цели у нас одни. Первой цели мы достигли — вы вышли на меня. Странно, что не на командира отряда.
— Мне показалось, что с вами мы быстрее
— Вы не поверите — мне хотелось бы остаться в памяти этих женщин, — я с улыбкой киваю на красавиц вокруг, — великим альтруистом. Спасти город от того, что я видел в Олинде. Ну, и вытащить свою задницу из огня, естественно. От вас я жду программы совместных действий. Красивая высадка десанта в город, занятый своими дрязгами, захват ключевых точек — что может быть лучше?
— Что-то подобное я и предполагал, — признается майор, — Наша сторона тоже заинтересована в сохранении города. Он ценен сам по себе. К тому же, у меня есть что вам предложить в обмен.
— Да ну? — притворно изумляюсь я, — Неужто все забудут про геройскую смерть лейтенанта Бауэра?
— Вы или полный отморозок, Ивен, или у вас прирожденный талант разведчика. Так легко заявлять об инциденте, который гарантированно поджарит вашу задницу… — задумчиво щурится майор, — Довольно странно, что такие качества не отражены в вашем досье. Но, тем не менее, я действительно помог бы разрешить это недоразумение. К тому же, мне представится случай в кои-то веки сделать Шар подарок, от которого она не сможет отказаться.
— С чего начнем, Генри?
— Со связи, естественно. Вот, возьмите, — он протягивает мне зажигалку. Будете один — приложите к загривку и нажмите вот тут. Данные будут переданы на ваш чип. Там все — места, где будете оставлять донесения, данные об отрядах, которые вам трогать не нужно, ну и еще по мелочам. Потом поставьте зажигалку в пепельницу — она сильно нагреется на некоторое время. Дальше можете пользоваться ею как простой зажигалкой. Все необходимые данные от меня будете получать прямо на свой чип. Технология проверена и надежна. Ну что, еще вина? Новый год, все-таки.
— С удовольствием, Генри. Знаете, терпеть не могу родственников своих женщин.
— Знаю, — усмехается он.
— … Но знакомству с вами я рад. Честное слово. Возможно, просто обстоятельства так сложились.
— Возможно, — улыбается майор, — Но все равно — добро пожаловать в команду, Ивен.
Я задаю давно мучающий меня вопрос.
— Генри, а как вы на меня вышли? — и читаю ответ до того, как он обретает форму слов.
— Очень просто. Половина сотрудников этой их бутафорской Безопасности работает на Демсоюз, половина — на нас. Когда начальник местного отделения в панике вышел на связь и потребовал, чтобы мы обеспечили ему неприкосновенность от лап начальства ввиду их осведомленности о некоторых его делишках, я быстро выяснил, откуда дует ветер. Сопоставил факты. Сверил донесения. Представляете, как я был удивлен, когда узнал, что вся эта буря в стакане — из-за вас? Вам повезло, что вы познакомились с Сарамагу. Могли подохнуть ни за грош.
— Ну уж нет, Генри, — довольно скалюсь я, — Только не я. Я везучий.
— Ну-ну, — недоверчиво бурчит “папочка”.
— Кстати, Генри, не видели моих телохранителей?
Он презрительно хмыкает. Кривит губы в усмешке.
— Телохранители, мать их… Не смеши меня. Один сейчас спит на песочке возле площадки “Эстрелла прайя”. Метров триста по берегу на восток. Узнать легко — у них фонарики в виде большой неровной звезды. Не надо было смешивать наркопиво с алкогольным. Второй сейчас накачивается ипиокой у мини-бара где-то возле танцпола “Пес брилхантес”. Ты-то чего волнуешься за этих олухов?
Прикладываюсь к бокалу. Не чувствую вкуса. Искорки возникают в ночном воздухе. Кажется, я начинаю привыкать к этим странным перемещениям во времени. Рябь накатывает цветной волной.
Можно сказать, что Лео доволен. Некоторая его нервозность понятна — его беспокоит то, что все контакты с отрядом производятся через меня. Но в остальном — все идет как надо. Деньги он теперь получает от дочернего банка “Дюпон”, оружие и боеприпасы у отряда в достатке, больше не надо считать патроны перед началом акции и устраивать нападения на патрули в погоне за очередным стволом. Мы даже парой портативных огнеметов для зачистки зданий обзавелись. Очень удобная штука в закрытом помещении. Будущее Лео теперь если не светло, но, во всяком случае, и не так беспросветно, как во время нашего знакомства.
За прошедший месяц многое изменилось. Коренные горожане больше не смотрят на революционные патрули как на досадное недоразумение. Их легкое презрение к красным повязкам сменилось глухой враждебностью. Пока эти деревенские оборванцы и отребье из трущоб Сан-Антонио просто бродили по улицам, цеплялись к женщинам и гадили в темных углах, их брезгливо терпели. Теперь же, после того, как город погрузился в хаос ночных нападений, перестрелок и взрывов с множеством жертв среди населения, все изменилось. Революционная безопасность
Еще через месяц революционные силы передвигались по городу только большими отрядами. По ним беспрестанно били снайперы, управляемые фугасы разносили припаркованные на их пути старенькие легковушки, мобильные отряды хлестали по ним из пулеметов в упор, высовывая стволы из окон пролетающих на полном ходу автомобилей. Революционные силы перешли на казарменное положение. Мы заперли их в комендатурах и укрепленных административных зданиях. Полиция устранилась от процесса и теперь демонстративно ловила только уголовников и мелких жуликов, вылезших из окраинных трущоб в надежде поживиться под шумок. Красная повязка теперь не спасала грабителя, и если выдавался случай, копы с удовольствием арестовывали мелкие группы революционеров, отбившихся от основных сил, применяя оружие на поражение при малейшей возможности. Впрочем, задержанные все равно скоропостижно умирали в камерах от острой чахотки или внезапного сердечного приступа. Глядя на посиневшие лица и вывалившиеся изо рта языки, полицейские медицинские эксперты только качали головой, подписывая заключения о смерти.
Теперь уже сматывают удочки не просто рядовые герильос — тайком оставляют свои посты и переодевшись в рванье, набитое драгоценностями, уезжают старшие сотрудники Безопасности, руководство полиции, революционной мэрии. Оставшиеся трясутся возле своих сейфов в глубине казарм и комендатур.
И вот настал день, когда наемники подожгли свои казармы и начали отход из города. Ощетинившись стволами, они двигались по всем правилам — разведка на колесных мотоциклах, моторизованный авангардный отряд, саперы, основные группы и обозы, фланговое и арьергардное охранения. В них не стреляли на этот раз — просто издевательски свистели из окон. Они уходили на Северо-Запад — шоссе на Нью-Салвадор было услужливо оставлено открытым. Но имперской авиации не удалось поживиться — в западном предместье наемники подожгли и бросили всю технику и растворились среди домишек, мелкими группами просачиваясь через перелески в джунгли.