Нострадамус

Пензенский Алексей Александрович

Агесилаю Плутарх посвятил отдельное жизнеописание: «Красота его в юные годы делала незаметным телесный порок – хромоту… В Спарте был некий предсказатель Деопит, знавший много старинных прорицаний и считавшийся очень сведущим в божественных делах. Он заявил, что будет грехом, если спартанцы выберут царем хромого, и во время разбора этого дела прочитал следующее прорицание:

Спарта! Одумайся ныне! Хотя ты с душою надменной,Поступью твердой идешь, но власть взрастишь ты хромую,Много придется тебе нежданных бедствий изведать,Долго хлестать тебя будут войны губительной волны.

Против этого возразил Лисандр, говоря, что

если спартанцы так боятся этого оракула, то они должны скорее остерегаться Леотихида. «Ибо, – сказал он, – божеству безразлично, если царствует кто-либо хромающий на ногу, но если царем будет незаконнорожденный и, следовательно, не потомок Геракла, то это и будет 'хромым цареньем'». На этих-то основаниях и при таких обстоятельствах Агесилай был провозглашен царем; он тотчас вступил во владение имуществом Агида, лишив этого права Леотихида как незаконнорожденного… Агесилай, во всем повинуясь своему отечеству, достиг величайшей власти и делал все, что хотел».

Информированный современник Нострадамуса мог усмотреть параллель между Агесилаем и Генрихом II; французский король также страдал физическим недостатком – гипоспадией (неправильным расположением выхода мочеиспускательного канала), хотя этот изъян далеко не столь заметен, как хромота. Как и Агесилай, Генрих испытывал избыточную, по мнению многих, любовь к военным и военной жизни. Наконец, с Агесилаем его роднило неограниченное доверие к фаворитам. Плутарх пишет о спартанском царе: «В своих отношениях с согражданами он был безупречен, когда дело касалось врагов, но не друзей: противникам он не причинял вреда несправедливо, друзей же поддерживал и в несправедливых поступках».

В катрене 3—79 причудливо переплелись постулаты стоической философии и история Марселя:

L'ordre fatal sempiternel par chaisneViendra tourner par ordre consequent:Du port Phocen sera rompue la chaisne:La cite prinse, l'ennemy quand & quand.Вечный, роковой порядок, [скрепленный] цепью,Повернется согласно закону последовательности.Будет порвана цепь фокейского порта.В это же время город захватят враги.

Авл Геллий в своем сочинении «Аттические ночи» отмечал: «Рок… определяется Хрисиппом, первейшим философом среди стоиков, примерно так: рок, говорит он, есть определенный порядок вещей, вечный и неукоснительный, а также цепь, которая влечет и увлекает сама себя согласно вечным порядкам последовательности, к коим она прилажена и присоединена». Фокейский порт – Марсель, основанный фокейцами в 600 году до н. э. Цепь на входе в порт имела исключительную важность: она защищала порт от захвата противником; как правило, порт запирался на цепь каждую ночь. В 1425 году флоту короля Альфонса Арагонского удалось порвать цепь марсельского порта, несмотря на все усилия защитников, в результате чего город пал. У Нострадамуса цепь разрывают не люди, а рок, что приводит к захвату города.

Катрен 4—39 посвящен борьбе рыцарских орденов с Турцией на Средиземном море:

Les Rodiens demanderont secoursPar le neglet de ses hoyrs delaissee.L'empire Arabe revalera son coursPar Hesperies la cause redressee.Жители Родоса попросят о помощи, —[Острова, ] из-за небрежности покинутого своими наследниками.Арабская империя замедлит свой ход,[Христианское] дело восстановлено гесперийцами.

Под «Арабской империей» подразумевается Турция; именно так называл Османское государство современник Нострадамуса Жан Боден в своем знаменитом трактате «Лучший способ изучения истории». Родос в начале XIV века был захвачен у Византии духовно-рыцарским орденом иоаннитов (госпитальеров). В 1522 году турки выбили рыцарей

с острова после полугодичной осады и в отсутствие поддержки от христиан с материка. Но уже в 1530 году госпитальеры получили от испанского («гесперийского», то есть западного) короля Карла V Габсбурга Мальту, которую удержали под натиском превосходящих османских сил, сковывая их и отвлекая от дальнейших завоеваний.

В катрене 4—41 Нострадамус пересказывает эпизод Второй Пунийской войны, хорошо знакомый всем, кто интересуется историей Древнего Рима:

Gymnique sexe captive par hostaigeViendra de nuit custodes decevoyr:Le chef du camp deceu par son langaigeLairra a la gente, fera piteux a voyr.[Представительница] женского пола, взятая в заложницы,Ночью обманет своих сторожей.Начальник лагеря, обманутый ее речью,Уступит красотке, грустно смотреть.

«Красотка» – Софониба (Сафанбаал), дочь карфагенского полководца Газдрубала и супруга правителя Нумидии Сифака, союзника Рима. Сифак под ее влиянием повернул оружие против римлян. Другой нумидийский предводитель, Масинисса, захватил Софонибу в плен, однако, вняв ее речам, влюбился в нее. Вот как об этом пишет Тит Ливий: «Она была в расцвете юности, на редкость красива; в ее просьбах, когда она, то обнимая колени Масиниссы, то беря за руку, молила не выдавать ее римлянину, звучало столько ласки, что душу победителя переполнило не только сострадание – нумидийцы покорны богине любви, – пленница пленила победителя. Подав ей правую руку, Масинисса пообещал исполнить все ее просьбы и ушел во дворец. Тут он начал сам с собой обсуждать, как ему исполнить свои обещания. Ничего он придумать не мог, и любовь подсказала ему решение опрометчивое и бесстыдное: он вдруг велит немедленно, в этот же самый день, готовиться к свадьбе, чтобы ни Лелий, ни сам Сципион не смогли распорядиться Софонибой как пленницей – она уже будет женой Масиниссы. Когда свадьбу справили, явился Лелий; он был так раздосадован, что собирался отправить Софонибу прямо с брачного ложа к Сципиону вместе с Сифаком и прочими пленными. Мольбами Масинисса добился, чтобы решение о том, с кем из двух царей должна разделить судьбу Софониба, было отложено и предоставлено Сципиону. Отослав Сифака и пленных, Лелий с помощью Масиниссы овладел остальными нумидийскими городами, где держались еще царские гарнизоны».

Римский полководец Сципион, однако, потребовал привезти ее в Рим в цепях:

«"По милости богов, покровителей Рима, Сифак побежден и взят в плен. Значит, он сам, его жена, его царство, земля, города, население его страны, все, что принадлежало Сифаку, – добыча римского народа. И царя, и его жену, если бы даже не была она карфагенянкой, если бы даже не знали мы, что отец ее вражеский военачальник, следует отправить в Рим: пусть сенат и народ римский решат, как будет угодно, судьбу той, о которой говорят, что она отвратила от нас царя-союзника и заставила его безрассудно взяться за оружие. Победи себя: смотри, сделав много хорошего, не погуби все одной оплошностью; не лиши себя заслуженной благодарности, провинившись по легкомыслию".

Масинисса слушал; лицо его заливала краска, глаза были полны слез; он сказал, что всегда будет во власти военачальника, и попросил отнестись по возможности снисходительно к связывающему его опрометчивому обещанию – ведь он дал Софонибе слово не передавать ее ни в чью власть. В смятении ушел он от Сципиона к себе; выпроводив свидетелей, долго сидел, вздыхал и стенал – это слышали стоявшие вокруг палатки – и наконец с глубоким стенаньем кликнул верного раба, хранившего яд (цари всегда держат яд при себе, ведь судьба превратна), и велел ему отнести Софонибе отравленный кубок и сказать: «Масинисса рад бы исполнить первое обещание, которое дал ей как муж жене, но те, кто властен над ним, этого не позволят, и он исполняет второе свое обещание: она не попадет живой в руки римлян. Пусть сама примет решение, помня, что она дочь карфагенского вождя и была женой двух царей».