NOTHING: Почти детективная история одного знаменитого художника
Шрифт:
– Мы сейчас не будем теоретизировать на эту тему. Может, имеет смысл сегодня же подъехать к Власову и передать письмо Макеевой. Мол, только что прочла и поняла, что это может помочь следствию. Лучше не откладывать, а сделать это прямо сейчас.
– Хорошо, сейчас же позвоню Власову и отдам письмо. Если что-нибудь узнаю – сразу свяжусь с сами, – не скрывая удивления, сказала Саша.
– Жду. Значит, на связи. Пока-пока, – заторопилась Марина и повесила трубку.
– Пока-пока, – еле успела проговорить Алябьева и тут же стала разыскивать телефон милиции. Сделать это было довольно
Наконец откопав нужный номер, она позвонила.
– Анатолий Матвеевич, я прочитала записи, которые мне оставила Макеева. Вспомнила о них после нашего с вами разговора. Думаю, вам тоже будет интересно с ними ознакомиться, – выпалила Саша.
– Прекрасно, когда сможете подъехать?
– Буду в течение часа.
– Жду, – коротко ответил капитан.
У Александры просто камень с души свалился. Она думала, что следователь будет укорять ее и выяснять, почему сразу не сообщила о письме, а все разрешилось очень спокойно.
– Да, Александра Николаевна, не могли бы вы мне подсказать номер телефона Шапошникова? – спохватился в последний момент Власов.
– Легко, – сразу отреагировала Алябьева. Этот номер она помнила наизусть, поскольку с Петей общалась часто.
По дороге домой Саша все же решила предупредить Шапошникова, что ему будут звонить из милициии, и она, как законопослушная гражданка, была вынуждена дать номер.
Шапошников терпеливо выслушал объяснения Алябьевой и удивленно сказал:
– Странно, некоторое время назад Микис заезжал ко мне и даже словом не обмолвился, что к нему приходила Лена Макеева.
– А я думала, вы сейчас не очень контачите, – в свою очередь удивилась Саша.
– Правильно думала. Но пару недель назад он позвонил мне, причем сам, не через секретаря, как любил делать в последнее время. Был такой радостный, возбужденный. Вечером договорились встретиться. Приехал с какой-то барышней. Мы с Анькой поначалу не обратили на нее внимания, думали, очередная фефела. Однако Микис вел себя с ней не так, как со всеми, и сообщил, что женится на ней. Во всяком случае для начала собирается ее окрестить. Была Яной, станет Дашей. На другие темы – ни слова. Только завел разговор, почему не делюсь с ним заказчиками.
– А ты объяснил, почему?
– Объяснил, но он почему-то обиделся и уехал со своей будущей Дашей. С тех пор больше не объявлялся.
– Интересно все развивается, нарочно не придумаешь, – проговорила Саша.—
После визита в милицию созвонимся, поделимся впечатлениями… До связи.
Теперь все начинало сходиться.
«Видимо, Марине каким-то образом стало известно о скоропостижной страсти Самсонова, – размышляя про себя, наконец-то поняла суть происходящих событий Саша. – Это и стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения».
Да-а… Сложная теперь у Микиса Захаровича ситуация складывается. К большим начальникам он обратиться не может: там ему Гнилов подпортил контакты. А тут и Марина вдруг в сторону отошла.
Масленников
Алябьева подъезжала к отделению милиции. Обилие автомобильных пробок давало возможность не только пообщаться по телефону, но и поразмыслить о событиях последних дней. У Саши возникло странное чувство, будто она уже была участницей этих событий и четко знает сценарий, по которому они развиваются. Увидела встречу Шапошниковых с Самсоновым, вплоть до того, как они сидели, какое было освещение, кто во что был одет. Представила себе, как новую пассию художника крестят в Дашу и кто при этом присутствует, потом увидела Самсонова в аэропорту…
Тут пробка двинулась с места, живые картинки моментально исчезли, и через десять минут Алябьева была в милиции. Власов не стал ее долго задерживать, безо всяких комментариев взял письмо, поблагодарил, и они расстались.
Такая оперативность капитана была продиктована многими причинами. Во-первых, он не хотел долго выяснять, почему Алябьева сразу не отдала письмо, во-вторых, с утра у него были запланированы встречи. Вот-вот должен был подъехать Викентий Масленников, затем Шапошников и новый для Власова персонаж – секретарь Самсонова, Ирина.
Интуиция подсказывала капитану, что в события включилась новая движущая сила, которая в мгновение ока раскрутит этот запутанный клубок и приведет наконец к решению кроссворда с убийством Елены Макеевой.
До прихода Масленникова Анатолий Матвеевич успел прочитать письмо Макеевой. Ровно в два часа дня в дверь постучали, и вошел Викентий Масленников, автор «Букета одуванчиков». С первого взгляда этого человека можно было отнести к разряду художников. Типичная борода, длинные волосы, замызганные джинсы, черный свитер, видавшая виды куртка-пуховик. Вид довольно не ухоженный. В руках он терзал черную вязаную шапочку, окрещенную в народе «пидеркой».
Масленников был растерян и напуган. Не мог поверить, что Лены больше нет. Единственно близкого ему человека. Он очень тяжело переживал эту потерю. Спросил, когда Лену можно похоронить? До него этот вопрос никому не пришел в голову. Узнав, что через два дня, тут же сказал, что все сделает и возьмет на себя все хлопоты и расходы, связанные с похоронами. Очевидно, ему необходимо было занять себя активной деятельностью, чтобы не оставаться один на один с этой смертью и своим полным одиночеством. Викентий с абсолютной точностью повторил письмо Лены Макеевой об истории их отношений с Самсоновым. Во время своего рассказа он, видимо, вспоминал какие-то неприятные для себя моменты, и лицо его искажала боль.
– Не могу простить себе, что подстрекал Лену выяснить с ним отношения и потребовать денег. Я просто не знал, как помочь, ведь она жутко нуждалась и не могла найти сил, чтобы исправить ситуацию.
– А чем она зарабатывала на жизнь? – спросил Анатолий.
– Да так, какую-то косметику продавала…. Случайные заработки… Я помогал, когда мог, или мужчины, которые у нее изредка появлялись. Она даже хотела продать свою квартиру, купить меньшую, а на разницу жить.
– Как вы думаете, почему Макеева раньше не потребовала от Самсонова того, зачем пришла через десять лет?