Нотки кориандра
Шрифт:
– Он оказывал мне знаки внимания…
Илье Алексеевичу было неловко выпытывать детали возможно имевшей место интрижки. Лундышева, как показалось, с большим уважением отозвалась о муже – очевидно, его мнение было для нее важно… Похоже, она его действительно любила, даже несмотря на преувеличенную ревность, которая, надо полагать, доставляла ей много страданий и добавляла в отношения болезненности. Легко представить, что какое-то проявление галантности на стороне могло невольно соблазнить ее измученное супружескими подозрениями сердце. Тем более если
– А что произошло здесь?
– Я никак не ожидала… Он ворвался в квартиру и вел себя как сумасшедший. Нес всякую чушь… Все повторял, что давно ждал этого часа… Я опомнилась, только когда раздался выстрел…
Ардов протянул записку, найденную у Чептокральского:
– Это вы писали?
Взглянув на клочок бумаги, женщина бросила на сыщика какой-то затравленный взгляд.
– Откуда это у вас? – вырвалось у нее.
– Записка найдена в жилете Чептокральского.
Лундышева захлопала глазами, кажется, хотела что-то сказать, но потом отвернулась к окну. По щекам потекли слезы.
– Дело выглядит так, будто вы пригласили любовника в дом, но муж вернулся раньше обычного и застрелил его в порыве страсти, – разъяснил Ардов, как можно описать обстоятельства со стороны. Он рассчитывал, что это побудит женщину привести аргументы в свою пользу.
– Я никого не приглашала, – наконец произнесла вдова.
Ардов с досадой сжал губы – по всей видимости, у собеседницы совершенно не осталось душевных сил для разумного обмена суждениями, и она приготовилась отдаться на волю истерического припадка.
– Я не слала ему никаких записок! – повысила тон Лундышева. – Ваши обвинения отвратительны! Вы слышите? – голос ее окреп и приобрел стальные оттенки. – Не смейте оскорблять меня своими низкими подозрениями.
– Я всего лишь желаю установить истину, – попытался было вернуть беседу в спокойное русло сыщик.
– Какая истина вам нужна? – закричала Серафима Сергеевна. – Я осталась одна! Одна! Без мужа! Моя честь растоптана! Что, что вы хотите здесь расследовать?..
Женщина подскочила и двинулась на Ардова, но вынырнувший из-за спины сыщика околоточный надзиратель Свинцов оттеснил ее обратно и едва не насильно принудил пить воду из стакана.
– Зачем… зачем мучить меня? – всхлипывала Лундышева, стуча зубами о стекло. – Я сама вижу, как… как это выглядит… Я допустила ошибку… неверно себя повела…
Понимая, что ничего полезного выведать более не удастся, Илья Алексеевич оставил квартиру и спустился на улицу.
Глава 4
Черный экипаж
К парадному подъезду уже набежали зеваки – слух об убийстве офицером любовника супруги быстро разлетелся по околотку. Городовой Пампушко лениво отгонял праздную публику, монотонно повторяя: «Разойдись… Не положено…»
Дворники в холщовых передниках уже грузили труп Чептокральского на забранную клеенкой подводу.
– И часто этот господин к вам захаживал? – подойдя, поинтересовался Ардов, указав взглядом на покойника.
– Дык что уж… – Бросив давать советы работникам, Мошков с готовностью обернулся. – Захаживал…
Старший дворник как-то похабно хмыкнул и нервно подергал плечом.
– И всегда в отсутствие хозяина? – уточнил Илья Алексеевич.
Собеседник невольно бросил взгляд на окна во втором этаже.
– Известное дело. Как же тут при хозяине-то…
Ардов вздохнул и посмотрел на труп Чептокральского, который как раз накрывали замызганной дерюгой.
– Так-то плохого сказать не могу… – поторопился продолжить показания старший дворник. – Обходительный был… Шутил много…
Управившись с первым трупом, дворники отправились за вторым.
– Как вы узнали об убийстве?
– Дык, а как?.. – старший дворник занервничал, вспоминая происшествие. – Я как раз вот тут вот Егорке велел песочком присыпать, чтобы, стало быть, двор в исправности содержать… И тут, стало быть, слышу – бац! Бац! И крик такой, что поджилки затряслись. Матерь божия, думаю.
– Сколько выстрелов было?
– Два. И потом еще один.
– Всего, получается, три?
– Вестимо, три.
– Как вы поняли, где стреляли?
Вопрос ввел дворника в ступор. Он несколько мгновений хлопал глазами.
– Дык, а как… Сам-то Александр Петрович едва не бегом изволили к себе подняться… А там-то его, известное дело, какой гость ждал.
– А приход Чептокральского вы тоже видели?
– Дык, а как же? Для того и службу несем…
– Он был один?
– Репортер-то? Один, – с преувеличенной убежденностью заверил Мошков.
– А Лундышев?
– Лундышев-то? Вестимо, тоже один. Никого не было. Промчался вот так вот, – старший дворник взмахнул рукой перед лицом, – бурей! Я ему: «Здравия желаем, Александр Петрович», стало быть… Куда там!
Илья Алексеевич достал из стеклянной колбочки маленькую пилюльку – он все никак не мог избавиться от вкуса карболки во рту, а белые горошинки в таких случаях помогали успокоить рецепторы.
– Сам-то Александр Петрович, конечно, строгих нравов был… – продолжил дворник, с любопытством глядя на колбочку, которую сыщик привычным движением вправил в гнездо на кожаной наручи, стягивавшей левое запястье. – Горячий человек, да… Тут уж понятно…
– Что увидели наверху?
– Дык, а что?.. Один, стало быть, лежит бездыханно, второй – то же самое в креслах, а Серафима Сергеевна кричит смертным криком, болезная… Ну, я сразу к Ивану Данилычу – доложить, стало быть…
– В котором часу Лундышев обыкновенно возвращался со службы?
– Обыкновенно к ночи уж. Так-то не раньше девяти, но бывало и того больше. Много работал, да. Что уж говорить, военный.
– А сегодня раньше обычного пришел, верно?
Дворник на мгновение задумался и как-то испуганно взглянул на сыщика.