Нова. Да, и Гоморра
Шрифт:
Сад ласкал ворота шелестом. Ладонь Лорка неизменно отпирала замок днем, но сейчас он все равно удивился, когда калитка распахнулась.
Дорожка увивалась за влажностью ночи.
Минуя скалы и воспаряя над водой, одна низкая луна обратила берег в язычок из слоновой кости, сбегавший в океан. А сквозь деревья гасли и вспыхивали, как на пульте, огни деревни. Скалы, меловые от вышней, меньшей луны, окаймляли дорогу. Воздел к небу колючие лопатки кактус.
Они добрались
– Маленький сеньор. – Шахтер кивнул в ответ.
– Знаешь, где мои родители? – спросил Лорк.
– Прошли мимо, – шахтер хмыкнул, – леди в красивых платьях, мужчины в жилетах и темных рубашках. Прошли мимо, полчаса назад, час.
– На каком языке он говорит? – вскинулся Князь.
Лала захихикала:
– Ты это вот понимаешь?
Новое откровение для Лорка: он и его родители говорят с жителями Сан-Орини, используя совсем другой набор слов, чем друг с другом и гостями. Кашеобразный диалект португальского Лорк выучил под мигающими огоньками гипнобуча где-то в тумане раннего детства.
– Куда они пошли? – снова спросил он.
Шахтера звали Таву. В прошлом году, когда шахта закрылась, он месяц втыкал в клацающего садовника из тех, что благоустраивали парк за домом. Дружбу скучных взрослых и смышленых детей отличает особая терпимость. Таву – грязный и глупый. Лорк принял это как данность. Но мать положила конец их отношениям, когда год назад Лорк пришел домой и сказал, что видел, как Таву убил человека, грубо усомнившегося в способности Таву надраться.
– Ну же, Таву. Скажи, куда они пошли.
Таву развел руками.
Над входом в кафе насекомые бились о горящие буквы.
Оставшаяся после Фестиваля Суверенности креповая бумага обвивала столбы шатра. Годовщина была Суверенитета Плеяд, но здешние шахтеры праздновали ее в надежде на собственный – и ради мамы с папой.
– Он знает, куда они пошли? – спросил Князь.
Таву хлебнул из треснутой чашки простоквашу, запил ромом. Шлепнул себя по колену, и Лорк, покосившись на Князя и Лалу, присел.
Брат с сестрой неуверенно переглянулись.
– Вы тоже садитесь, – сказал Лорк. – На стулья.
Они так и поступили.
Таву предложил Лорку простокваши. Лорк выпил половину, передал чашку Князю:
– Хочешь?
Князь поднес чашку ко рту, унюхал запах.
– Вы это пьете? – Скривился и резко отставил чашку.
Лорк взял стакан с ромом:
– А ты хочешь…
Но Таву забрал у него стакан:
– Это не для вас, маленький сеньор.
– Таву, где мои родители?
– В лесу, у Алонши.
– Отведи нас, Таву.
– Зачем?
– Мы хотим их увидеть.
Таву колебался.
– Туда нельзя, если вы без денег. – Он всклокочил волосы Лорка. – Ну что, маленький сеньор,
Лорк вынул из кармана сколько-то монет.
– Не хватит.
– Князь, у вас с Лалой есть деньги?
У Князя в шортах нашелся двухфунтовый @сг.
– Отдай Таву.
– С чего бы?
– Чтобы он отвел нас к моим родителям.
Таву протянул руку и взял деньги Князя, потом поднял брови, разглядев сумму.
– Он это мне отдаст?
– Если ты нас отведешь, – сказал ему Лорк.
Таву пощекотал ему живот. Они засмеялись. Таву свернул банкноту, сунул в карман. Заказал еще рома и простокваши.
– Простокваша – вам. Ваши друзья не хотят?
– Таву, пошли. Ты сказал, что нас отведешь.
– Спокуха, – ответил шахтер. – Я думаю, идти ли нам вообще. Вы ж знаете, мне с утра втыкать в работу. – Он постучал по запястному разъему.
Лорк посолил и поперчил простоквашу и отпил глоток.
– Хочу попробовать, – сказала Лала.
– Пахнет ужасно, – сказал Князь. – Тебе нельзя такое пить. Он нас отведет?
Таву поманил владельца кафе:
– Много народа сегодня у Алонши?
– Так пятница ж вечер? – сказал владелец.
– Мальчик хочет, чтобы я их туда отвел, – сказал Таву, – на вечер.
– Поведешь юного фон Рэя к Алонше? – Лиловое родимое пятно владельца пошло складками.
– Его родаки уже там. – Таву качнул головой. – Мальчик хочет, чтоб я их отвел. Велел отвести, понятно? И это веселее будет, чем сидеть здесь да красножужек шлепать. – Нагнувшись, он связал ремешки отставленных сандалий и повесил их на шею. – Пойдемте, маленький сеньор. Скажите однорукому мальчику и девочке, чтоб вели себя прилично.
При упоминании руки Князя Лорк подскочил.
– Мы отправляемся.
Но Князь и Лала не поняли.
– Мы идем, – объяснил Лорк. – К Алонше.
– Где это – Алонша?
– Это как те места, куда Аарон всегда водит красивых женщин в Пекине?
– У них тут нет ничего такого, как в Пекине, – сказал Князь. – Глупая. У них нет даже ничего такого, как в Париже.
Таву склонился и взял Лорка за руку:
– Не беги. Скажи друзьям, чтоб не бежали.
Ладонь у Таву мокрая и черствая. Над ними курлыкают и шипят джунгли.
– Куда мы идем? – спросил Князь.
– К маме и папе. – Голос Лорка звучал неуверенно. – К Алонше.
Таву обернулся на слово и кивнул. Показал на рощу, цветную от двойной луны.
– Таву, это далеко?
Таву похлопал Лорка по шее, снова взял за руку и двинулся дальше.
На вершине холма – прогалина: из-под краев шатра сочится свет. Мужчины хохочут, пьют с толстухой, вышедшей подышать. У нее потные лицо и плечи. Ее грудь посверкивает, утекая в оранжевый ситец. Она накручивает и накручивает локон на палец.