Новая хозяйка собаки Баскервилей
Шрифт:
– Ну, рассказывай, – Эдуард обратился к Але, – я полагаю, что если бы не это страшное событие, мы бы тебя в этом году и не увидели.
– Да, все верно, – Аля вздохнула.
– Не было бы счастья, да несчастье помогло, – внесла в разговор свою лепту Яна.
– Да, дорогая, да, ты права, – поморщился Эдик, а потом опять обратился к Але: – Ты смотри, какой интерес ты вызываешь! Народ сейчас шеи свернет.
– Это и понятно. Попытка покушения.
– А что врачи говорят?
– Говорят, что ситуация сложная,
– Как это ужасно! Только представить, что тебя собираются убить?! После этого будешь любого шороха бояться! – запричитала Яна.
– Да, – кивнула Аля. – Я до сих пор не верю в произошедшее. Если бы не эти перевязки, консилиумы, охрана у него на этаже и у палаты…
– Аль, лекарства, может, какие-нибудь надо достать? – спросил Эдик. – Я могу, ты же знаешь, хоть из Англии, хоть из Бразилии…
– Спасибо, знаю. – Аля покачала головой. – Все есть, там таких светил пригласили…
– А что вообще говорят? Что следователи говорят? – У Яны загорелись глаза в предвкушении подробностей. Но Аля только отмахнулась:
– Что ты?! Они вообще ничего никому не говорят! Ни слова. Так, только задают вопросы, что-то пишут и молча уходят. Вадим говорит, что так положено, пока следствие идет, чтобы никто ничего не знал. Я вопросов, понятное дело, не задаю.
Официант прервал их беседу. На маленькой тележке подвезли большое блюдо, на котором лежала рыба. Рыба выглядела так, как обычно в детских сказках рисуют китов – лежа на брюхе, она выгибала горбатую спину, широкий хвост смотрел в небо, голова с выпученными глазами была приподнята.
– Ваш заказ. – Официант дал всем рассмотреть диковинное блюдо. Через мгновение он ловким движением вытащил из рыбьего рта длинную фигурную проволоку. Рыба на блюде после этой операции немного осела.
– Это специальная кулинарная проволока, которая продевается сквозь рыбу перед готовкой. Тогда рыба может принять любую форму, – прокомментировала Яна с деловым видом действия официанта. Тот тем временем взял широкий нож и стал разделывать рыбу. Большие порционные куски имели вид рулета.
– Прошу, – официант ловко ставил перед гостями тарелки, – сейчас будет салат.
– Господи, да салат не нужен! – нетерпеливо отмахнулась Яна.
– Это тебе не нужен, а я с удовольствием съем! Несите, – обратился Эдик к официанту.
– И что же это такое? – Аля подцепила кусочек рыбы. Блюдо имело ярко выраженный полосатый окрас. Сверху была румяная корочка – самая вкусная часть жареной рыбы, а затем шел белый, розовый, красноватый, темно-красный и, наконец, почти коричневый слой. Аля взяла в рот первый кусочек. Деликатный запах чего-то одновременно и нежного и пряного будил аппетит.
– Ни рыба ни мясо, – Аля подняла глаза на официанта, – но божественно вкусно.
– А что мы тебе говорили, что мы говорили, – заверещала Яна. Она ела
– Да, действительно фишка! И так эффектно подают! – согласился Эдик.
– И все же – что это?
– Это нежный судак и несколько видов специально приготовленного мяса. Дичь, птица, говядина и самая сердцевина – замаринованное мясо лося.
– Как же это сочетается?!
– Но ведь сочетается!
– Да уж. – Аля уже наелась, порции были большими, но не смогла отказаться от маленькой добавки. – Моя диета! У мамы «жаворонки», здесь пять видов мяса! Я не влезу в концертное платье!
– Влезешь. Мы сейчас запьем это все чаем с папаей, и будешь как новая!
– Чай с папайей?! Не пила.
– Очень вкусно, и не нужен десерт. – Яна откинулась на спинку кресла. – Уф!
– Аль, а ты вообще газеты читаешь, телевизор смотришь? – обратился к ней Эдик после того, как официант убрал тарелки и поставил чайные приборы.
– Нет. Мне некогда. Это во-первых. Во-вторых, я не хочу ничего знать и переживать из-за глупых баек, которые иногда появляются. В-третьих, я сейчас у мамы, и вечерами нам хочется разговаривать. Мы же почти не видимся.
– А… – Эдик произнес это так, что Аля сразу напряглась.
– Не томи, что еще случилось? Я тебя очень хорошо знаю и по Янкиному лицу вижу, что-то произошло. Хотя, что еще может произойти?
– Эдик, ты странный, может, Але это вообще все равно. – Яна вдруг стала озираться по сторонам.
– Да что мне все равно?
– Ты знаешь, что, когда это случилось с Юрой, он был не один.
– Знаю. Там огромная яхта была с пассажирами. Их всех теперь подозревают. Знаю, что команду уже исключили – там все люди проверенные, их еще раз проверили, и теперь они не в счет.
– Да нет… – Эдик замялся.
– Господи, я сама все расскажу, а то ты сейчас все усложнишь, – перебила Яна, и, к удивлению Али, Эдик ее не оборвал. – Аль, Юра был с девушкой, с женщиной. В том лесу. И они были вдвоем. Их все ждали. Понимаешь, все уже были на борту. А они где-то в лесу заблудились. Долго не выходили. И уже капитан стал волноваться, и помощник капитана, который с катером поджидал, тоже волновался…
– Короче, все волновались, а Юра из леса вышел с мешком ежей и девушкой, – рубанул Эдик.
– Каких ежей? – не поняла Аля.
– Понятия не имеем. Так писали во всех газетах. Странно, что ты их не читала.
– Вы с ума сошли?! До газет ли мне было! Я сорвала выступление на благотворительном концерте и вылетела первым попавшимся самолетом. Я летела с пересадкой, а оттуда сразу в больницу. Я двое суток боролась со сменой часовых поясов, с врачами, которые не разрешали сидеть с ним. Потом я спала. – Аля задумалась. – А мама ничего мне не сказала.