Новая история Колобка, или Как я добегалась
Шрифт:
Ирина рассказала всё, что мы уже знали, и вздернула нос, стараясь им прикрыть стонущую в душе тоску.
— Проверь, — велела Татьяна Федоровна ближайшей сподвижнице.
— Господин Елистратов, позвольте! — мурлыкнула над Максом та самая инста-дива.
Адка подалась вперед, черты ее обострились, а веснушки проступили на побледневшем лице. Взглядом недоверчивая моя так и впилась поводящую руками гостью, и на месте последней я бы остереглась делать что-нибудь, что Аделаида Константиновна могла бы интерпретировать как нанесение ущерба.
На всякий случай.
Фея закончила водить ладонями вокруг напряженного Макса, кивнула госпоже полковнику и упорхнула на своё место. Макс расслабился, Адка проводила её настороженным взглядом.
Череда молча стиснула зубы, с усилием их разжала. Расслабила руки, сжавшиеся в кулаки (я очень ярко представила в них чью-то шею).
— Значит, вы подозреваете Риту Викентьеву?
— В том числе и Викентьеву, — согласился Макс. — Ночью нападавших было не меньше трех.
Татьяна Федоровна обратилась к Святиной:
— Назови имя своей наставницы.
Она знала, конечно, про блок, но всё равно почему-то посчитала нужным задать вопрос.
Когда Ирина не ответила, Череда продолжила:
— Маргарита Викентьева была твоей наставницей? — светлые глаза впились в Святину, ожидая нет, не ответа, ожидая любой реакции по которой можно будет идентифицировать, истолковать. — Диана Аврелина? Карина Стороженко?
А те два имени, которые прозвучали рядом с Викентьевой — это, очевидно, те самые “пропавшие сестры”.
— Хорошо. Попробуем иначе, — ведьма с волчьим взглядом, не добившись ответов на первые вопросы, не собиралась отступать так просто. — Где ты жила последние два года?
Ирка хлопала ртом, и не могла ответить ничего. По лицу было видно — хотела, и не могла.
Череда смерила ее взглядом, и вздохнула. Пояснила, обращаясь к нам:
— Спазм. Дай ей ручку — руку судорогой сведёт. А если дальше давить — можно и до летального исхода дойти. Сосуд в мозгу лопнет, или сердце не выдержит… Что слабее окажется — то первым и откажет. Блок нужно снимать, а здесь у вас толком не поработаешь, остаточное что-то чувствуется, даже диагностику делать тяжело. Мы ее забираем.
Слава тебе, господи! Одной головной болью меньше — хоть эту девицу с нашей шеи снимут!
— Простите, но мы не согласны, — я с некоторым изумлением поняла, что это сказала я.
Вот эти вот слова — их произнесли мои губы.
Зачем? Зачем я выступила, чего мне молча не сиделось?
Татьяна Федоровна надменно приподняла брови, и мне захотелось сразу махнуть рукой на невезучую дуру Святину, и пусть делают с ней что хотят, но…
Сказала “А” — декламируй весь алфавит.
— Вы Викентьеву уже нашли? А двух других, этих… Аврелину и Стороженко? Допросили? Всех причастных выявили?
— Я лично гарантирую безопасность свидетельницы, — Очень Неприятным Тоном сообщила Череда. — Если с ней что-то случится, Ведьмин Круг признает все ваши претензии, как обоснованные.
— Это всё замечательно, но прежде чем передавать вам девушку, я хотела бы прояснить некоторые вопросы, — я отрыла в недрах и запасниках
— Сама дойдёт, — отозвалась послушная моя. И скомандовала Святиной, — Скажешь охране, что ты пока под замком.
И, что характерно, та и не подумала ослушаться. Развернулась и деревянной походкой, как сомнамбула, побрела на выход.
Наша сторона стола вся сидела с каменными лицами, но Мирославу, по моим ощущениям, было весело, у Ольги выражение было прямо-таки ангельское, и если я хоть что-то понимала в Азорах, это означало крупную гадость в заначке, мнение Славика меня не волновало, а Макс испытывал что-то, похожее на глубокое моральное удовлетворение — каждую шпильку, которую мне удастся вогнать в собеседниц, он встретит с полным одобрением.
Я немного воспряла духом внутри себя: я не филантропичная дура, я ради премии перед начальством выслуживаюсь!
Дверь закрылась, и снова внимание хищниц с противоположной стороны сконцентрировалось на мне.
— Татьяна Федоровна, прежде чем мы передадим несовершеннолетнюю под вашу опеку, мы хотим знать, что её ждёт, я сложила руки перед собой и приготовилась к долгим пляскам вокруг обоюдных интересов.
— Этой несовершеннолетней почти восемнадцать, так что не вижу здесь особых сложностей. Она достаточно взрослый человек, чтобы понимать, что она делала, и достаточно взрослый человек, чтобы отвечать наравне с остальными.
Взгляд у Череды был железный, стальной.
— Впрочем… — она позволила себе улыбнуться одними губами. — Если “Тишина” отказывается от своих претензий, Ведьмин Круг не будет настаивать. В этом случае, разбирательство будет касаться только преступлений против внутренних законов, в которых Святина не замешана.
Вот как? Вот, значит, как? Ну-ну!
В голове стало пусто и звонко, и это этого прояснились мозги:
— Знаете, Татьяна Федоровна, а у меня другое предложение! Вы лично берете Ирину под опеку, вправляете ей мозги и учите отличать “право” от “лево”, а хорошее от плохого и учите всему, что следует знать ведьме на самом деле — а я, в свою очередь, не стану выдвигать претензий против вашей коллеги, передавшей медицинские данные моих детей в третьи руки. Она эти сведения Викентьевой передала или вам?
Выстрел был сделан наугад, но я наитием ощутила: попала!
— У вас и доказательная база имеется? — уточнила Череда.
— С доказательной базой у нас не очень, — я простодушно улыбнулась, — Я человек простой, моё дело — заявление написать, а доказательства пусть следователи ищут. Свидетелей того, что была попытка похищения, у меня полный двор соседей, по времени это произошло вскоре после сдачи анализов… Кстати, нам сказали, что состояние здоровья у детей — хоть в космонавты отдавай. Как вам версия: детей собирались похитить на органы, а ваша соратница — информатор и поставщик.