Новая история стран Европы и Америки XVI-XIX вв. Часть 3: учебник для вузов

Коллектив авторов

Взятый Веной жесткий курс на централизацию, наряду с заключением венгеро-хорватского соглашения (1868), вызвали недовольство и противодействие в Хорватии. Партия «народняков» по-прежнему оставалась наиболее многочисленной и влиятельной в обществе силой. Их лидеры – епископ И. Штроссмаер и историк Ф. Рачке – стали идеологами нового направления в хорватском интеграционном движении – югославизма. Последователи иллиризма, они предложили концепцию воссоздания Хорватии в союзе с югославянскими народами империи – сербами и словенцами – и образование особой, югославянской единицы в рамках империи. Культурное, идеологическое сотрудничество всех южнославянских народов они считали реальной основой воссоздания хорватской национальной государственности. Их позиция по вопросу реформирования империи сводилась к необходимости переговоров с венграми о совместном выступлении в Вене по вопросу об автономии Триединого королевства Хорватия, Славония и Далмация. «Народняки» активно вели поиски союзников, широко используя идею единения южных славян. В 1870 г. партия провела в Любляне Югославянский съезд, в котором приняли участие около 100 хорватских, словенских и сербских представителей, обсуждавших программу единой югославянской политики. Лидеры «народняков» вели тайные переговоры с правительством княжества Сербии, обсуждая возможные совместные действия в османских провинциях Боснии

и Герцеговине. Позднее Штроссмаер и Рачки, продолжая пропаганду югославистских идей, стали ратовать за полную самостоятельность Хорватии в составе Венгрии. Другая партия – «правашей», – возглавляемая юристами А. Старчевичем и Э. Кватерником, выступила с программой государственной независимости Хорватии. Ссылаясь на утраченные «исторические права», «праваши» выдвинули идею создания Великой Хорватии, которая объединила бы не только хорватов, но и территории словенцев и сербов (последние были объявлены хорватами). Как и великосербские планы (программа «Начертание»), панхорватизм вел к обострению хорвато-сербских отношений. Значительная часть хорватской политической элиты (главным образом крупные помещики в Славонии) и в новых условиях не видела иного способа сохранения своих социально-политических позиций и привилегий, как в сохранении лояльности венгерским властям. «Мадьяронство» сохранилось до начала ХХ в., когда часть обуржуазившегося дворянства сблизилась, даже слилась с буржуазией, и пыталась отстаивать национальные интересы как против Вены, так и против Будапешта.

Восточный кризис 1875–1878 гг. и его итоги

Летом 1875 г. в Герцеговине и Боснии началось народное восстание против османского господства, и требования жителей выходили за рамки административных и экономических реформ. Боснийские повстанцы высказывали намерения объединиться с сербским княжеством, а в Герцоговине решающую роль играли сторонники ее объединения с черногорским княжеством. При этом католическое население (меньшинство) обеих областей выдвигало требование включить их в состав Австро-Венгрии, а именно в католическую Хорватию. В Сербии и Черногории восстание встретило отклик, к повстанцам устремились добровольцы. Вскоре восстала Болгария. Здесь еще с конца 60-х годов шла подготовка освободительного восстания. Болгарскими патриотами разрабатывались программы будущего государственного устройства их родины – от создания болгаро-турецкой дуалистической монархии во главе с султаном до Болгарской республики в рамках Дунайской федерации. Болгарские революционеры, руководимые Л. Каравеловым, Г. Бенковским, Х. Ботевым, подняли Старо-Загорское (сентябрь 1875 г.) и Апрельское (1876) восстания, которые были подавлены. Жестокость султанских властей, истребивших десятки тысяч жителей, вызвала негодование в Европе, особенно в России и других славянских странах.

В июне 1876 г. Черногория и Сербия, заключив военно-политический союз, объявили войну Турции. Княжества ставили задачу добиться полной независимости и расширения своих границ за счет соседних и этнически близких им территорий. Черногорский князь Николо Петрович Негош главные надежды возлагал на помощь России, сербский князь Милан Обренович – преимущественно на содействие Австро-Венгрии. Соперничество между династиями Обреновичей и Петровичей за приоритет в юго-славянском национально-освободительном движении, взаимное недоверие в вопросе будущих границ для княжеств определили полное отсутствие связей между Главными ставками союзников; сербские и черногорские войска действовали изолированно друг от друга. Русское общественное мнение выразило горячую симпатию борющимся славянским народам. Велся не только широкий сбор средств в помощь жертвам карателей, но и на покупку оружия. 5 тыс. добровольцев отправились сражаться в рядах сербских войск, среди них 600 офицеров действенной службы. За ними сохранялись чины и старшинство в русской армии – в Зимнем дворце считались с настроениями общественности. Несмотря на внушительную помощь, сербы потерпели поражение. От национальной катастрофы их спас ультиматум российского правительства Порте. В феврале 1877 г. Сербия и Турция подписали мирный договор, восстанавливающий политическое и территориальное статус кво в княжестве. Наступательные операции черногорско-герцеговинских войск в целом развивались успешно. Начавшиеся в начале 1877 г. переговоры Цетинье со Стамбулом о мире вскоре были прерваны: султанское правительство не желало расширения границ Черногории.

Монархия Габсбургов стремилась воспрепятствовать созданию сильного сербского государства и лишь соглашалась на проведение в Европейской Турции ограниченных реформ. Освобождение славянских народов могло стать сигналом для их угнетенных единоплеменников в Австро-Венгрии, к тому же осенью 1876 г. в Вене было принято окончательное решение об оккупации Боснии и Герцеговины. Берлинский кабинет настойчиво советовал австро-венгерскому и российскому правительству договориться и занять ту или иную, согласованную между собой, часть Балканского полуострова. Британский кабинет стоял за незыблемость османского владычества. В Петербурге хотели добиться максимум уступок в пользу балканских славян. При этом центральное место в его планах занимала болгарская проблема, что объяснялось, в первую очередь, очевидным геостратегическим знанием Болгарии, расположенной в восточной части Балкан, в непосредственной близости к Черноморским проливам. Царское правительство до последней возможности цеплялось за мирное решение. Начавшаяся сербо-черногоро-турецкая война показала, что дальнейшее промедление поведет к потери престижа России в глазах балканских народов и авторитета власти среди собственных подданных. Добившись нейтралитета Австро-Венгрии ценой согласия на ее оккупацию Боснии и Герцеговины, Россия 24 апреля 1877 г. объявила войну Турции.

В союзе с Россией выступали балканские страны. 16 апреля Петербург и Бухарест подписали военную конвенцию, регламентирующую проход русской армии через территорию Румынии. Этим соглашением Россия фактически признавала Румынию в качестве суверенного государства. 21 мая румынский парламент провозгласил независимость страны, а правительство объявило войну Порте. Черногория возобновила военные действия с турками, а Сербия 13 декабря начала вторую войну с Турцией. Болгарские ополченцы сражались вместе с русскими частями. Партизанские отряды боснийцев и герцеговинцев, несмотря на карательные меры турок, продолжали вооруженную борьбу. Русско-турецкая война привела к решающим переменам в Юго-Восточной Европе. Крупнейшими событиями войны были штурмы и осада русской армией, к которой присоединились румынские части, крепости Плевна, оборона русскими совместно с болгарами перевала Шипка, переход русской армии через Балканский хребет и разгром турок под Шейново. В январе 1878 г. русская армия вышла на подступы к Стамбулу. 3 марта 1878 г. Россия и Турция подписали племинарный Сан-Стефанский мир. Он предоставлял государственную независимость Румынии, Сербии и Черногории при расширении их территорий, провозглашал

Болгарию автономным княжеством, предусматривал автономию для Боснии и Герцеговины. Таким образом Сан-Стефанский договор открывал для получивших независимость народов возможности для национального, экономического и культурного прогресса, ослаблял политическую и экономическую власть Порты над оставшимися под ее властью народами. В то же время намеченная территория для Болгарии – она получила название Великой Болгарии – простиравшаяся от Черного моря на востоке до сербской границы и Охридского озера на западе и от Дуная на севере до Эгейского моря на юге, при своих огромных размерах (Великая Болгария превосходила Румынию, Сербию, Черногорию вместе взятых) и вобравшая местности с славянским, турецким, греческим, албанским населением накалила национальные противоречия в Юго-Восточной Европе. Территориальный вопрос остро встал и во взаимоотношениях России со своими союзниками по войне с Турцией. Румыния не хотела отдавать России Южную Бесарабию, предусмотренную прелиминарием. Сербия была возмущена тем, что получила территорий даже меньше, чем освободили ее войска, что было особенно обидно на фоне благоприятных условий прелиминария для Болгарии и Черногории. В Бухаресте и Белграде стали искать заступничество западных держав своим национальным интересам.

Великобритания и Австро-Венгрия встретили Сан-Стефан-ский договор в штыки. Их основные возражения касались Великой Болгарии, как оплота России на Балканах и ее усиления в Европе в целом. Царскому правительству пришлось согласиться на пересмотр договора в полном объеме, а не частично, как намечали в Зимнем дворце вначале. На международном конгрессе в Берлине, проходившим с 13 июня по 13 июля 1878 г., границы Болгарии были значительно сокращены, и она была разделена по Балканскому хребту. Северная Болгария объявлялась вассальным государством, платящим дань Порте, с правом выбирать себе князя, утверждаемого султаном с согласия великих держав, а также содержать войска и выработать Органический статус (конституцию). Южная Болгария – она получила название Восточной Румелии, – обретя административную автономию, возвращалась Османской империи. Конгресс признал независимость Румынии, Сербии и Черногории, но внес изменения в их границы. Территория Черногории была заметно урезана, хотя княжество сохранило плодородные герцеговинские земли и участок Адриатического побережья. Сербия, наоборот, получила приращения за счет районов в Старой Сербии. Это произошло благодаря настояниям австрийцев: в Вене, получив санкцию конгресса на оккупацию Боснии и Герцеговины, могли теперь отказаться от анти-сербского курса периода кампаний 1876 и 1877–1878 гг. и взять на себя роль покровителя интересов Сербии. Расширение страны было куплено Белградом в обмен на отказ от Боснии и Герцеговины и заключение с Австро-Венгрией конвенции по торговому и таможенному вопросам и обязательство княжеского правительства построить нужную для австрийцев железную дорогу Белград – Ниш. Румыния несколько увеличивала приобретения в Добрудже, но передавала России Южную Бессарабию. Герцеговинцы и боснийцы вместо обретения свободы попали под новое иго. Австрийские войска летом – осенью 1878 г. заняли Боснию, Герцеговину и часть Новипазарского санджака. (Санджак лежал между Сербией и Черногорией, и первоначально российская дипломатия добивалась здесь общей сербо-черногорской границы, преследуя цель способствовать сближению обоих славянских княжеств, их возможному в будущем объединению и препятствовать продвижению австрийцев вглубь Балканского полуострова). Хотя султан продолжал оставаться сюзереном этих областей, венское руководство, введя там свое управление, рассматривало оккупацию как постоянную, рассчитывая в подходящий момент превратить ее в аннексию.

Берлинский трактат 1878 г. установил новую геополитическую систему в Юго-Восточной Европе, основные компоненты которой просуществовали до Балканских войн 1912–1913 гг. Хотя конгресс существенно урезал постановления Сан-Стефанского прелиминария, западные державы не смогли изменить главных итогов русско-турецкой войны 1877–1878 гг. – предоставление независимости балканским государствам и политической автономии Болгарии. Берлинский трактат явился значительным шагом в освобождении Балкан и создавал условия его народам для дальнейшего движения к прогрессу.

Обретение независимости способствовало, в первую очередь, развитию государственности в этом регионе. Четко прослеживаются при этом общие черты. Повышение статуса государства, провозглашение Румынии (1881), Сербии (1882), Черногории (1910) королевствами, Болгарии – царством (1908). За рубежом их консульства были возведены в ранг миссий. Медленное, но все же неуклонное конституционное развитие. Все они обзавелись соответствующими сводами законов, шла борьба за расширение избирательных, гражданских, политических прав населения, в ходе которой приходилось преодолевать не только сопротивление консерваторов, но и такую застарелую болезнь монархов как стремление к усилению личной власти. Общие тенденции выступали в многообразии национальных проявлений.

Греция являлась единственным государством Юго-Восточной Европы, не воевавшей с Турцией в годы восточного кризиса 70-х годов. Несмотря на критику широких кругов общественности, политики эллинского королевства следовали курсу строгого нейтралитета. Это объяснялось, в основном, своекорыстной политикой Афин, стремившихся переложить на других риск и издержки войны, а также сильным давлением западных держав, не желавших военного выступления Греции. Официальные круги пытались расширить границы королевства дипломатическим путем, опираясь на поддержку западных держав, прежде всего Великобритании. И это им удалось. В 1881 г., в соответствии с выраженными на Берлинском конгрессе пожеланиями, Греция присоединила Фессалию и часть Эпира.

Характерной особенностью развития страны на протяжении последней трети XIX в. стала политическая нестабильность и частая смена правительств, главы которых выступали нередко с противоположных и взаимоисключающих позиций. На протяжении этого периода сменилось около 30 премьер-министров, порой пребывавших на своем посту менее месяца. На фоне многочисленных партий, нередко не имевших внятных политических программ, произошло структурирование двух основных сил, каждая из которых имела солидную социальную базу в обществе. Первая партия, возглавляемая А. Кумундуросом, а затем – Т. Делияннисом, объединяла крупных и средних землевладельцев, имевших корни в патриархальном греческом обществе и выступавших с консервативных позиций. Вторая партия, известная как «прогрессисты», возглавлялась Х. Трикуписом. В ее рядах объединялись представители новых предпринимательских слоев, интеллигенции и городского населения, а также тех, кто был связан с производственно-фабричными отраслями промышленности. Программные установки «прогрессистов» во многом были ориентированы на расширение интеграции Греции в международную экономическую систему и на увеличение присутствия иностранного капитала в стране. На протяжении 80-90-х годов правительства Трикуписа и Делиянниса – двух крупнейших греческих политиков конца XIX в. – сменяли друг друга, а борьба между ними существенно отражалась как на политическом, так и на хозяйственно-экономическом развитии страны.