Новая кровь

Браннер Джон

— Кхамвас! — резко повторил караванщик. — Я думаю, нам нужно убираться отсюда немедленно!

— Взялся за гуж, не говори, что не дюж, — заявил Тьянуфи.

Почти одновременно с этим изречением Кхамвас встряхнулся, словно ныряльщик, выплывший из глубины, и открыл глаза. Он встал, слегка пошатываясь и опираясь на жезл, словно на посох. По лицу напатанца скользнула широкая улыбка облегчения.

— Сэмлор, — произнес Кхамвас, видимо, игнорируя все, что происходило вокруг за то время, пока он находился в трансе, — я нашел ее. По крайней мере,

я понял, что нам нужно спуститься вниз.

— Нам нужно… — гневно начал караванщик. Тьянуфи внимательно следил за ним. При этом свете трудно было разобрать выражение лица маленького человечка, но он вполне мог подумать, что…

— Смотри, — заговорил Сэмлор, обращаясь к Тьянуфи. — Я говорю, что мы должны уйти, вовсе не потому, что я уже нашел то, что хотел…

— Ой! — огорченно воскликнула Стар. Раздался хлопок — это воздух заполнил собой небольшую пустоту. — А здесь внутри ничего нет!

Обернувшись, Сэмлор увидел, что девочка открыла коробку. Караванщик был совершенно спокоен — в такие моменты его эмоции молчали, а чувства фиксировали обстановку вплоть до мельчайших деталей, куда более подробно, чем обычно, когда не было нужды в убийстве или бегстве.

Узкая пластинка на передней стенке коробки отошла в сторону и открыла пружинную защелку. Когда ребенок нажал на защелку, — механизм был настолько мал, что Сэмлору пришлось бы пустить в ход кончик ножа, — крышка отскочила.

Изнутри шкатулка была так же тщательно отполирована, как и снаружи. И была пуста.

Стар смотрела на шкатулку, на лице у нее было написано горькое разочарование. Девочка держала коробку обеими руками, а светящийся шарик, который прежде сидел у нее на ладони, отделился от руки, съежился и потускнел, сделавшись на несколько оттенков бледнее.

На мгновение — на мгновение, не имеющее времени, потому что это видение было нереальным, а значит, глаза не могли обманывать сирдонца, — белая прядь в кудрях Стар превратилась в брешь, распахнутую во вселенную, и оттуда полыхнул иссиня-белый свет. Это было все равно что заглянуть в сердце молнии…

В следующее мгновение Сэмлор моргнул, и видение исчезло. Ни в комнате, ни в лице его дочери, — поскольку Стар действительно была его дочерью, черт бы забрал Сэмлейн! — ведь он наверняка ее забрал, — не осталось ни следа этой вспышки. Не осталось даже отпечатка на сетчатке глаз Сэмлора. Значит, на самом деле ничего этого и не было, и караванщик снова вернулся в мир, в котором он пообещал помочь Кхамвасу найти стелу — потому что тот, в свою очередь, пообещал помочь отыскать наследство Стар.

Похоже, наследство они уже отыскали, но он все равно выполнит свои обязательства перед напатанцем. Сэмлор хил Сэмт не нуждался, чтобы какой-то человечек напоминал ему о его обещаниях.

— Друг Кхамвас, — сказал Сэмлор, — если хочешь, мы сейчас спустимся по лестнице. Но, — указательный палец левой руки караванщика описал дугу, показывая сперва на пергамент, потом на валяющееся на полу стило, — что-то внезапно вынудило Сетиоса покинуть

дом в большой спешке. И я бы не взялся утверждать, что это «что-то» не находится здесь до сих пор.

Кхамвас прикусил нижнюю губу. Он снова был одет в плащ, но караванщик помнил, каким хрупким и слабым выглядел напатанец без одежды.

— Человек, который смотрит вперед, не споткнется и не упадет, — изрек Тьянуфи своим сверхъестественно чистым голосом.

— Сэмлор, — отозвался напатанец, — я ценю твое мнение… но то, что я разыскиваю — здесь, и я проделал такой долгий…

— Само собой, — перебил его караванщик. — Я просто хотел сказать, что нам нужно быть очень осторожными, ясно?

— Теперь о тебе, малышка, — голос Сэмлора стал мягким, словно кошачья лапка с убранными когтями. Но напоминание о когтях осталось. Сэмлор присел, чтобы Стар могла смотреть ему в глаза, не задирая головы. — Ты не должна прикасаться ни к чему. Ни к чему. Понятно? Потому что если окажется, что единственный способ уберечь тебя от опасности, — это связать тебя и нести, как мешок муки, то я так и сделаю.

Стар кивнула и скривилась, словно собиралась заплакать. Светящиеся осьминожки ощутимо поблекли.

— Все будет хорошо, лапушка, — сказал караванщик, ласково погладил девочку по голове и встал.

Ему надоело пугать племянницу, чтобы добиться от нее повиновения, — по крайней мере, пока она не забудет о своем испуге, — но ведь и Стар пугала его каждый раз, когда с невинностью неведения выкидывала какой-нибудь опасный номер: например, как с этой коробкой. Лучше пускай уж Стар боится, чем связывать ее как поросенка и тащить на себе.

Сэмлор хил Сэмт никогда не угрожал просто для того, чтобы кого-нибудь запугать.

Кхамвас что-то беззвучно произнес одними губами. Его жезл снова окутался голубоватым сиянием, как тогда, в переулке, при первой встрече караванщика с ученым. Используя жезл как рычаг, напатанец ткнул им в обитую гвоздями дверь и поднял бронзовую щеколду. Ничего не произошло. Тогда Кхамвас свободной рукой потянул дверь на себя и первым вышел в коридор.

Шагнув следом за Кхамвасом, Сэмлор прикоснулся к щеколде. Не очень крепкая. Обычная щеколда, которые часто ставят внутри дома, когда обитателей интересует необходимость уединения, а не защита. Но щеколда была заперта, а это значит, что кто-то задержался в коридоре и позаботился о том, чтобы не просто прикрыть, а именно запереть дверь.

В противном случае пришлось бы предположить, что кто-то запер дверь изнутри, а потом неизвестно куда испарился из закрытой комнаты.

Дом был построен в старинной илсигской манере. Центральный холл был высотой в два этажа, и на уровне второго этажа его опоясывал балкон с колоннами. Крыша была обычной, а не стеклянной, какие часто украшали жилища богатых ранканцев.

Лестница, ведущая на первый этаж, располагалась в углу, слева от кабинета. Жезл Кхамваса, достаточно легкий для того, чтобы плавать в воздухе, повернулся в ее сторону.