Новая надежда
Шрифт:
Шоковое состояние долго не отпускало, даже после того, как меня выписали. Внутри образовалась пустота, которую необходимо было наполнить. Но чем? Ни близких, ни друзей, ни любимой работы, ни учебы… ничего и никого. Я погрузилась в оцепенение. Жила даже не сегодняшним днем, а текущей секундой, ни единой мысли не допуская о прошлом – как там родители, брат, друзья, не думая о будущем – страшно до жути. Спала, дышала, ела, бездумно, как робот.
Тогда я и сблизилась с Настей и остальными. Мы все – я, Настя, Катя, Павел, Дмитрий, Мария и другие
Катя доказывала, что даже массовые извержения вулканов не смогут глобально повлиять на состав воздуха.
– Гораздо страшнее разрушение озонового слоя, – вставил Дмитрий. – Представь, сколько метана и углерода выплеснулось в атмосферу.
– И он со временем восстановится, – убеждала наша оптимистка.
– Ну да, сам через миллион лет, – парировал тот, – на поверхности жить нельзя. И быстро он не восстановится, так как нет биосферы – растения-то погибли. Кто будет его восстанавливать?
– Есть океаны, планктон…
– Океаны вскипели, вся жизнь погибла. Пока она расселится, пока произведет нужное количество кислорода…
– Значит, некоторое время будем ходить в респираторах или жить под землей.
– Превратимся в кротов, – закончил Павел.
– Да хоть бы и в кротов! – воскликнула Катя, – главное – сохранить разумную жизнь. Знаешь, сколько в бункере хранилищ? Он – Ноев ковчег, помноженный на миллион. Там есть все – семена, бактерии, личинки, наборы клеток!..
Я не вступала в их споры. Катя была биологом, она сразу, как только разрешили, записалась на экскурсию по хранилищам с другими студентами. Я не ходила с ними – лежала в медцентре, ела горстями транквилизаторы и ничем не интересовалась.
– Засадим поверхность земли растениями, – не унималась она, – не везде же магматические поля, кое-где осталась и почва… По данным спутника активировалось лишь Тихоокеанское кольцо и Средиземноморский пояс. Евразия осталась почти целой. Есть видимые деформации от сейсмических волн, но они не существенны…
– Началось… – закатил глаза Павел.
Мы спрятали улыбки. Когда Катя начинает говорить подобным тоном, это надолго… Она старалась быть в курсе всех новостей, первой бежала в информационный центр, когда раз в неделю приходили данные со спутников.
– Жаль, что сейчас на фото одно и то же – свинцовые тучи, пыль, пепел. Поверхности не видно. Но через полгода они осядут…
– И что? – насмешливо произнес Павел. – Надеешься обнаружить после длинной ядерной зимы зеленые леса и траву?
Друзья его поддержали смешками. Катя надулась.
– Семена могли выжить в грунте, – пробурчала она, – а если нет – мы посадим.
– Нас всего несколько тысяч, – парировала Маша, – представь, сколько лет мы будем сажать эти самые растения по всей Евразии.
–
– Расскажи! – воскликнула Катя.
– Все в курсе, что ДНК любого живого объекта, будь то растение или животное, – это как программа для компьютера? Алгоритм, набор команд, сценарий развития – рождение, жизнь, смерть. Любую программу можно перепрограммировать, исправить, доработать. – Друзья покивали. – Я собиралась запрограммировать биодеструкторы пластика, такие как Pestalotiopsis microspora или Ideonella sakaiensis. Изменить ДНК грибка, чтобы он сам себя дублировал, а когда закончит работу – аннигилировался. Теоретически, грибок должен был расти в геометрической прогрессии и через день выселения на поверхность океана покрыть его тонким слоем. Уничтожить пластик и, выполнив свою миссию, самоликвидироваться. С этим и была недоработка.
– То есть, ты сможешь запрограммировать так, например, тот же планктон?
– В теории, да, – ответила я. – На самом деле, неизвестно, что получится. Практических опытов под открытым небом я, само собой, не ставила, лишь в лабораториях. А сжигать колонию в пробирке проще, чем миллионы квадратных километров грибка на Земле, – я улыбнулась.
– Все равно, это прорыв! – подпрыгнула Катя. – Скажем Вячеславу Ивановичу, пусть оборудует тебе кабинет, продолжишь исследования. Есть у нас еще химики? – она обернулась.
– Вроде еще в соседнем боксе выпускники из Казанского и Томского есть.
За месяц ко мне так никто и не подошел. Значит, пока не нужны им модификаторы планктона и грибов. То ли нас обманули, и нам никогда не выйти на поверхность, то ли в ближайшие годы важнее чистые полы, а не восстановление биосферы Земли.
Глава 3
Завтрак подошел к концу. Последние студенты покинули столовую. Лишь один столик оставался занят. За ним сидели Северинов, Иван и две девушки в нарядных коротких платьях. Зачем так наряжаться на простой завтрак? Словно на вечеринку собрались.
Мы с Настей переглянулись. Она улыбнулась, поняв по моему лицу, как мне неприятно к ним приближаться. Взяла поднос и направилась к столику.
– Разрешите убрать посуду, – произнесла она сухо.
– Разрешаю, – махнул рукой Иван, словно дает высочайшее соизволение. Девицы захихикали.
Уголок губ Северинова дёрнулся в презрительной усмешке, мгновенно исчезнувшей. Казалось, что он насмехается над своими друзьями. Зачем же он терпит их, если они ему так неприятны?
Я принялась убирать контейнеры с едой, отправляя одни в холодильники, другие – на переработку в измельчитель. Далее, думаю, из отходов делали компост или что-то подобное. Вдруг к стойке подошел Северинов.