Новая венгерская драматургия

Сборник

Наиболее ярко этот эффект проявляется при соединении в драме прозаического и стихотворного текста. В уже знакомой российскому читателю исторической трагедии «Казематы» (2006), посвященной одному из самых болезненных эпизодов относительно недавней венгерской истории – событиям 30 октября 1956 года, когда разъяренная толпа линчевала двух офицеров венгерской армии, парикмахера и четырнадцать солдат УВД, и написанной Тереи в соавторстве с Яношем Паппом, герои изъясняются на вполне современном (хотя местами несколько облагороженном, как почти всегда у Тереи) языке то в прозе, то переходят на стихи, словно персонажи исторических хроник Шекспира. При этом читатель/зритель знает, что произносят этот текст не условные английские короли, а секретарь горкома партии и офицер госбезопасности, которые безуспешно пытаются разобраться в происходящем.

Что же

касается архаичности языка у Тереи – тут можно вспомнить опыт классика венгерской драмы Йожефа Катоны, который специально заставил героев «Бана Банка» говорить на намеренно «состаренном» языке, отбросив зрителя в эпоху до обновления языка, ради достижения определенного драматического эффекта. Справедливости ради надо отметить, что в своих последующих пьесах автор обращается к более реалистичным сюжетам, не отказываясь, однако, от характерного стиля.

Представленную в данном сборнике пьесу «Ресторанная музыка» (Asztalizene, 2007) называют одним из самых успешных сценических произведений современной венгерской драматургии. После премьеры пьесы в театре Радноти далеко не все зрители (и даже критики) поняли, что она написана белым стихом со сложной ритмической структурой, – настолько актуальными оказались поднятые в ней проблемы и изображенные характеры. То, что посетители будайского ресторана White Box говорят стихами, совершенно не делает пьесу отвлеченной или искусственно состаренной, наоборот, стихотворная форма придает довольно банальной истории новое измерение, превращает совершенно обычных людей, которых мы регулярно видим вокруг себя, в образы поколения и эпохи.

Один из главных мотивов «Ресторанной музыки» – бессилие человека перед мощью природы, беспредельный ужас естественных катаклизмов и столь же неуправляемых народных волнений. Апокалиптические размышления о поведении человека перед лицом стихий впоследствии становятся главной темой романа в стихах Тереи «Самый малый ледниковый период».

…жить в Буде – это мировоззрение.

Шандор Мараи

…с видом на гору Шаш.

Иштван Эркень

Действующие лица

КАЛЬМАН, хирург-травматолог в больнице Сент-Янош

АЛЬМА, жена Кальмана, адвокат

ДЁЗЁ, хозяин ресторана White Box

МАРИАНН, жена Дёзё, косметолог

ДЕЛЬФИНА, оперная певица, сопрано, солистка в Опере

КРИСТИАН, художник-декоратор, оформитель интерьеров

ХЕНРИК, оперный критик

ЖУЖИ, официантка в White Box

РОЛАНД, официант в White Box

ГОЛОС ДИСПЕТЧЕРА

Жужи и Роланду около 20–25 лет, остальным между 25 и 40. Действие происходит в Будапеште в феврале, в субботу, вечером и до полуночи.

Фоном с перерывами играет симфоническая или камерная музыка, итальянское интермеццо, свинг, без вокальных партий. У пьесы не должно быть своей оригинальной музыки.

Музыку «слышат» герои пьесы, но в целом они действуют независимо от нее, иными словами: не стоит возводить их в зависимость от музыки. Дельфина не должна петь. Никто не должен курить. Пьеса должна идти без антракта.

I. Allegro

1

White Box (Белый куб), ресторан Дёзё на площади Кирайхаго в Буде. Внутреннее убранство напоминает интерьер здания 1930-х годов. Со вкусом оформленное помещение похоже на коктейль-бар пятизвездочной гостиницы. Нелакированный паркет. Барная стойка, два стола, с правого края – круглый стол; столы покрыты белыми дамастовыми скатертями, на столах светильники, бокалы для вина. Сиденья – обтянутые кожей диванчики. На стене черная грифельная доска, на ней мелом написано меню на неделю. Сзади – главный вход с занавесом, окна смотрят на площадь. Два сервировочных столика со светильниками. В углу – экран кассового аппарата, телефон. Справа – кожаное кресло. Изящная дизайнерская вешалка для одежда. Слева – дверь без ручек на кухню. Направо – дверь в туалет с круглым окошком наверху, непосредственно рядом с ней коридорчик: вход в кабинет Дёзё. Над дверью в туалет золоченая табличка-сертификат, дипломы в рамочках. Шикарная хрустальная люстра – она пока не включена, сверкающие бра на стенах. Время – около шести вечера. На сцене Дёзё и Роланд.

ДЁЗЁ

За

прошлый год все деревом оделись,Все те, кто украшеньем был на елке,И те, кто для другого елкой был:Священники, лакеи, генералы,Прелюбодеи, дожи, короли.

РОЛАНД

Почти, я бы добавил, есть зазор,Со сцены ты сойдешь или в могилу.Все изменилось. Изменились все.

ДЁЗЁ (Выглядывает в окно.)

Ну что ж, я не завидую соседям,Порывы ветра их сполна проветрят,Платаны ежатся, но процветаютНа нашей славной площади Кюри.

РОЛАНД

Кому Кюри, кому иное имя.

ДЁЗЁ

Кому, пускай проезд, но Королевский,Ты в нашей части инопланетянин,Ты с гор будайских снизошел. Смотри-ка,Напротив больше нет кафе «Манреза»,Хороший конкурент всегда подспорье.Но что им помешало, интересно?Клиентов распугали, прогорели?Круг завсегдатаев усох и сжался?Я помню, в их меню стоял прекрасныйСалат: икра с папайей. Цены лезлиК высотам Эвереста. Жадность губит.

РОЛАНД

Такая атмосферная площадка.«Диаспора» была там прежде, нет?

ДЁЗЁ

Была, недолго.А до того еще кафе «Гвоздика».Гвоздики вянут, имена тускнеют,Все прогорают рано или поздно.

РОЛАНД

И «Орегано» нынче кончил так же.А те были открыты до утра,Живая музыка и все, что хочешь,Приют для глаза, нега для желудка,Но ополчились жители напротив,Дом престарелых, нечего сказать.

ДЁЗЁ

Бар «Тора-Бора», он еще давно.

РОЛАНД

Еще закрылся «Базилик», он былВтороразрядным, но и он туда,Зато живет «Кафе Аутодафе»,Такой кислотный кич для неоснобов,Тинейджеров с горящими глазами,Я ненавижу этих пубертатов,Как прежде ненавидел сам себя,В шестнадцать лет я был ужасный гений,Поэт, художник слова, но не дела,Какой это был год, ты не напомнишь?

ДЁЗЁ

С тех самых пор все в дерево оделись,Остыли пылкие надежды,Истлели чахлые одежды,Горбатая неплохо преуспела.

РОЛАНД

Внушителен и грозен черный список:Букмекеры и звезды караоке,Банкиры, теневые воротилы.

ДЁЗЁ (Загибает пальцы.)

Философы и оперные гранды,Министры, судьи, госсекретари.

РОЛАНД

Убыток превосходит все стандарты.