Новая жизнь Милы
Шрифт:
– Сева! Здравствуй! Я так рада тебя видеть!
– Правда? – Он, кажется, был искренне удивлен. Потом посмотрел на нее внимательно: – Ты… Чудесно выглядишь. Новая диета?
– Вроде того.
Разговор с некоторыми запинками, конечно, но тек своим чередом. Они действительно расспрашивали друг друга, как двое старых, давно не видевшихся друзей: как здоровье? А на работе что? Но постепенно радость женщины гасла. Сева перешел к делу. Оказывается, ему позвонил Иван Антонович… Ах вот оно что, подумала Люда. Проверить решил, черт старый. И Сева всполошился. За его заботливыми речами о том, что не надо влезать в авантюру не подумав, что она неопытна и т. д., жена, много лет различавшая оттенки в словах мужа, знавшая, о чем он думает и чего хочет, безошибочно уловила беспокойство за себя, любимого. Случись что с ее предприятием – взыскание по закону могут обратить на имущество. А имущество-то у них пока общее. Она немножко еще послушала – больше из любопытства. Сева даже предложил выплачивать ей содержание, а потом «мы что-нибудь придумаем, работу тебе подберем или еще что»… Нет, фиг тебе, подумала Люда. Обратно на диван – ни за что. Не то чтобы
– Знаешь, дорогой, давай оформим развод. На тех условиях, что ты предложил вначале. Ты оставишь мне в собственность эту квартиру, и больше я ни на что не претендую. И случись что, кредиторы тебе не страшны будут. Хорошо?
Само собой, он согласился не сразу. Как и любой мужчина, Сева обожал, чтобы все было по его плану: он все придумал, а тут такой облом. Поерзав на стуле, Сева попросил чаю и начал наступление с другого фланга. Пусть она не думает, что безразлична ему. Да, они расстались и, несомненно, скоро разведутся – так будет удобнее всем… Но при всем том можно же оставаться интеллигентными людьми и сохранять добрые отношения. Вот он, Сева, даже обижен. Да-да. Почему, задумав открыть свое дело, Мила не пришла за советом к нему? В конце концов, он самый близкий для нее человек. И уж однозначно человек, искушенный в делах… Он бы никогда ее не обманул. А кто, интересно, тот молодой альфонс, с которым она приезжала к Ивану Антоновичу?
– Почему альфонс? – искренне удивилась Людмила. – Он профессионал и помогает мне советом – как ты справедливо отметил, в делах я не очень соображаю. И зря ты оскорбляешь человека, не зная его. Предполагается, что альфонс берет деньги, так ведь? Так вот, денег у меня нет, и ты это прекрасно знаешь.
– Ах вот как, значит, он работает не за деньги?
Людмила внимательно посмотрела на мужа. Что это с ним?
– Сева, что ты говоришь? Еще немного, и я подумаю, что ты ревнуешь.
– Не мели чепуху! – Он осекся. Усмехнулся. И вдруг сказал: – Знаешь, может, немного и ревную. Ты действительно очень хорошо выглядишь, и я… не ожидал найти тебя такой… оживленной и…
– Счастливой? – Люда перехватила его взгляд. Сева удивленно смотрел на огромный пышный букет, который она принесла с собой и теперь пристраивала в вазу. – А что ты думал найти? Серенькую зареванную мышку, которая сидит в углу дивана и ждет: а не вернется ли любимый?
Сева промолчал. Тогда женщина сказала:
– Давай не будем ссориться. Теперь у каждого из нас своя жизнь. И как ты справедливо заметил, мы вполне можем остаться друзьями. Поэтому давай поговорим о разводе…
Не очень скоро, но все же они договорились. Сева уходил от бывшей жены неудовлетворенный. Что и говорить, Милочка сильно удивила его. Когда позвонил банкир Иван Антонович, Сева просто не поверил своим ушам. Коммерческий проект его жены? Какой проект? Како-ой? Нет, лично он, Сева, не в курсе. Они разошлись, и Мила теперь сама по себе. Звонок застал его в машине, и, уже отключив телефон, Сева некоторое время сидел, глубоко задумавшись. Очнулся, только когда шофер распахнул дверцу. Мысли о жене пришлось отложить на потом. Но вечером Сева вернулся к возникшей ниоткуда проблеме. И вынужден был признать, что сделал глупость, выбросив Милочку из головы. Как-то он не думал, чем она будет заниматься и как жить после его ухода. И вот жена преподнесла сюрприз, да еще какой! Что это за проект, интересно? Ивана Антоновича просить бесполезно – старый хрыч документацию не покажет, не тот человек. Может, это ее друзья медики втравили? Наталья, например. Ох уж эта Наталья, такая она… активная. С нее станется. И что за молодой человек, с которым Мила была у Ивана Антоновича? Небось на квартиру позарился. Вспомнив о квартире, Сева решил, что неплохо бы наведаться. В конце концов, он пока там прописан и вообще. Шофер, не задавая вопросов, привез его по старому адресу. Уже войдя в подъезд, Сева спохватился: а вдруг она сменила замки? Но это было так не похоже на Милу, что он покачал головой и твердой рукой вставил ключ в скважину. Так и есть – дверь распахнулась. Его жена не из тех, кто меняет замки.
На первый взгляд в квартире все было по-прежнему. Впрочем, присмотревшись, Сева заметил некоторый беспорядок, чего Милочка раньше не допускала. Его кабинет выглядел абсолютно нежилым. Почему-то сразу стало понятно, что никто давным-давно не сидел в уютном кресле под торшером и не брал книг с полок. Только компьютер мигал зеленым глазом. Сева удивился, он не помнил, чтобы Милочка когда-либо пользовалась им. Потом он заглянул в сейф, вделанный в один из книжных шкафов. Сейф был пуст. Сева нахмурился. Потом пошел в спальню и перебрал украшения в шкатулке жены. Так и есть – пропали все мало-мальски стоящие вещи. Должно быть, она их продала. Но зачем? Содержит этого мальчишку? Он распахнул шкафы. Так – костюм… ах нет, это же его собственный, просто не влез тогда в чемодан, и Сева его не стал брать. Других мужских вещей нет. Он заглянул даже в ванную. Зубная щетка одна, всякие дезодоранты и прочее – явно дамские. Ну-ка, проверим кухню, сказал себе Сева. Если она что-то чувствует к этому парню, Милочка наверняка старается его вкусно кормить. Плита сияла чистотой, и на ней не было ни одной кастрюли. Он распахнул холодильник. Брови Севы поползли вверх. Упаковка йогуртов, самых простых, даже не импортные. Морковка и капуста в отделении для овощей. Яйца. В морозилке – пачка готовых пельменей. Не-ет, это не еда для любимого мужчины, это еда для женщины, сидящей на диете, или… или для той, у которой нет денег. Сева нахмурился. Минуточку, он же оставил ей деньги. Дело было давно, но много ли одной женщине надо? М-да, все же, наверное, они кончились. Додумать и решить, должен ли он испытывать угрызения совести, Сева не успел.
Хлопнула дверь – вернулась жена. При виде Милы он испытал еще один шок – она выглядела
Конечно, после его ухода Люда ревела. Так обидно было. И Севу жалко – выглядел он неважно. Желудок опять, похоже, побаливает.
На следующее утро она позвонила Ивану Антоновичу. О Севе не было сказано ни слова, но директор банка был с ней весьма приветлив и милостиво разрешил включить его банк в число соучредителей, пообещав внести треть уставного капитала.
Следующим пунктом кампании было получение согласия администрации больницы на радикальные перемены в их скромных планах. И тут неожиданно проявился недюжинный дипломатический талант Леонида Борисовича. Он оценил проект и открывающиеся перспективы и безоговорочно принял сторону Людмилы. Более того, он существенно сократил размеры взяток, которые уже были запланированы Игорем в разделе «Расходы на аренду помещения».
– Ну нет, дружок, – объяснял он молодому человеку, тщательно полируя стекла очков. – Если сразу дать много, они испугаются и потеряют интерес. К тому же надо знать, кому давать. Мы с вами и нужными людьми соберемся и обсудим эти щекотливые вопросы в каком-нибудь тихом, уютном местечке. Стол, естественно, оплатите вы. Посидим, выпьем и, я думаю, все уладим. Но без дам, – добавил он твердо, глянув на Людмилу и Наталью, которые пытались примоститься на единственном в его крошечном кабинетике стуле. Игорь сидел на подоконнике. Наташка открыла было рот, но Игорь поднял брови, Люда толкнула ее локтем, и она все ж таки промолчала, вызвав злорадную ухмылку Леонида Борисовича.
Глава 16
Дальше все понеслось вскачь. Жизнь, словно решив восполнить спокойствие последних лет, подбрасывала проблему за проблемой, одно событие за другим.
Развод, правда, прошел мирно и тихо, по взаимному согласию и не оставил в душе Людмилы ничего, кроме легкого чувства печали и – освобождения. Сева смотрел мимо теперь уже официально бывшей жены и был сдержан до мрачности. Людмила, удивленная таким оборотом, почему-то почувствовала себя виноватой. Словно это не ее бросили, а она бессовестно оставила мужа, и вот теперь он выглядит уставшим. Улучив минутку, пока никто не слышал, она тихо спросила:
– Как твой гастрит?
– Нормально, – буркнул муж.
– Если нужно лекарства выписать, то в твоей записной книжке за позапрошлый год есть телефон врача. – (Сева никогда не выбрасывал записных книжек. Все они хранились в специальной коробке и были пронумерованы по годам.)
Сева кивнул, но ничего не сказал, и Мила, которая уже хотела предложить что-нибудь вроде мастер-класса по приготовлению диетических блюд для его новой жены, опомнилась. «Куда я лезу? – спросила она себя. – Не хочет общаться – не надо. Может, это он так реагирует, потому что ждет, что я в последний момент выкину какой-нибудь номер: например, стану выдвигать имущественные претензии. Ничего, потом успокоится, и все будет нормально. Хотя… что значит «нормально»? Похоже, Сева останется просто воспоминанием». Прежде чем сожаление и грусть успели схватить ее сердце своими когтистыми холодными лапами, Люда решила, что воспоминания лучше иметь приятные. А потому она будет помнить об их совместной жизни только хорошее. Вот, например… Например, та поездка на теплоходике в Кижи. Они только поженились и всей еще студенческой компанией отправились в путешествие. Билеты покупала чья-то мама, которая служила в пароходстве, и потому они достались всей честной компании с какой-то нереальной скидкой. Как же здорово они тогда отдохнули! Погода выдалась фантастически теплая. Народ самозабвенно загорал. Бар работал круглосуточно, и продавали в нем какие-то замечательные вещи типа коктейлей с кампари. Мила потом пару раз покупала бутылки, лимон, тоник, грейпфрут и смешивала ингредиенты, но вкус, как она ни старалась, у коктейлей был не тот. Став постарше, Милочка поняла: необходимыми составляющими тех коктейлей были плеск волн, веселая компания и молодой муж. Они с Севой рьяно осваивали теплоход. Каюты – самые дешевые, имели только умывальники, и в душ приходилось бегать в конец коридора. Но они бегали туда вдвоем, и помещение с деревянными решеточками на полу казалось не менее роскошным, чем самые современные душевые кабины, в которых занимаются любовью герои фильмов. В их каюте имелись две узенькие койки, и пару раз Сева оказывался на полу, потому что койки были слишком узкими для двоих, а сила и энергия били через край. Как же они тогда смеялись! На носу парохода имелась большая комната, торжественно называвшаяся капитанской гостиной. Одна стена представляла собой сплошное окно. Из него видны были берега и вода, а ночью – звезды. Днем там играли в шахматы пенсионеры, вечером устраивали тематические вечера, а ночью гостиная пустовала. Однажды Мила и Сева занимались там любовью, и звезды смотрели на них с холодного северного неба и искрились, разбиваясь на тысячи искр, когда на глазах Милы выступили слезы от переполнявших ее чувств.