Новая жизнь Милы
Шрифт:
– Знаете, это, конечно, чушь. То есть мысли неплохие, но воплощение обойдется вам в копеечку. Поэтому стены, само собой, надо покрасить, чтобы можно было мыть. Пол лучше выложить нескользкой и неяркой плиткой – дороже, чем линолеум, но гарантированно не вздуется и более долговечно. В кабинетах – лампы дневного света. А в коридорах и рекреациях я бы все же посоветовала обычный свет – он более мягкий.
Хома закатил глаза и пробурчал «конформизм – убийца таланта», но жена не обратила на него ни малейшего внимания. Вместо этого она погладила себя по животу и спросила:
– А когда вы откроетесь? Мне надо будет где-то рожать…
– Это же консультация,
Хома как-то вдруг побледнел и беспокойно заерзал по ковру.
– Что, Хомсик, колется где-нибудь? – ехидно поинтересовалась жена.
– Нет, я так. Просто… зачем же вместе-то? Я-то при чем?
– То есть ты тут ни при чем? – быстро спросил Сергей.
– Не в том смысле! Я же не отказываюсь! Но может, я в коридоре подожду?
– Я подумаю, – важно заявила Суслик.
– Ты заезжай на следующей неделе, я работаю в понедельник, среду и пятницу, – вещала Наташка. – Я тебя с завотделением познакомлю. Он козел, конечно, но врач классный, так что будешь присмотрена и место заранее ждать будет, как срок подойдет.
Люда ухмыльнулась, выслушивая столь лестную оценку Ленчика. Потом она незаметно принялась разглядывать Ларису. Та в последнее время просто светилась изнутри: и похорошела, и повеселела. Петр был, как всегда, немногословен и спокоен, но на спутницу свою поглядывал нежно, и Люда искренне за них порадовалась. Но больше всего ее удивлял Игорь, который, по-видимому, совершенно комфортно чувствовал себя в компании женатых пар, которые – ну кроме дизайнеров – все были старше его.
Вечером, вернувшись из очередной конторы, Люда устало бросила сумку на пол, скинула сапожки, куртку и пошла в комнату. В голове гудело. Это же надо: полдня провести в очередях в любимой налоговой инспекции. Только теперь она ездила туда не как курьер, а регистрируя собственную фирму. Сначала мерзнуть на улице, потом париться в душном помещении, слушать перепалки окружающих и местные страшилки из серии «А вот у моего знакомого все документы завернули, потому что…». Потом – пятиминутное интервью с равнодушной инспекторшей, которая выдала ей одну бумажку в обмен на принесенные пять и напомнила (не без злорадства), что срок действия данной справки – месяц и если вы за это время не оформите, то придется снова получать справку. Черт бы побрал нашу бюрократию. Имя ей – легион, и бороться с ней бессмысленно, как с явлением природы.
Женщина пошла в кухню, включила чайник. В холодильник можно не заглядывать – там пусто. Мама в таком случае вздыхала и говорила что-то вроде «и мышь бы удавилась с тоски». Она собиралась зайти в магазин, но забыла. Ну и ладно. А что в шкафу? Люда лазила по полкам, стараясь не хлопать дверцами – звук болезненно отдавался в висках. Черт, даже лапша кончилась. Из хлеба одни баранки. Неужели придется плестись в магазин? Вот он, недостаток одинокого существования – и попросить некого. А поесть надо. С утра во рту не было ничего, кроме кошмарного кофе из автомата. Единственное, что можно сказать в пользу этого пойла, – оно горячее. Но теперь в желудке такое странное ощущение, которое хорошо бы чем-нибудь заесть. В конце концов она нашла в холодильнике два яйца и банку фасоли в шкафчике. Фасоль она не покупала, должно быть, забыли Суслик с Хомой. Людмила вывалила
Потом она доплелась до ванной и встала под горячий душ. Совесть попыталась заставить ее помыть посуду, Людмила решительно отказалась. Кто, кроме нее самой, эту грязную тарелку в раковине завтра увидит? Ну и фиг с ней. Она залезла под одеяло, но сон не шел. Вот уже три дня она не видела никого из друзей. Только бесконечные очереди, инспектора, обшарпанные приемные. Людмила шмыгнула носом. И ужасно соскучилась по племянникам. Но – позвонить и повидаться невозможно, потому как в очередной раз поругалась с братом.
Людмила позвонила ему, когда заключила договор о продаже квартиры и предложила забрать кое-что: сервиз, книги, Галя трюмо хотела давно… Николаша примчался в тот же вечер. Узнав, что сестра продает квартиру, чтобы вложить деньги в свой проект, Николаша пришел в ярость. Оказывается, он тоже, как и Сева, имел свой план по спасению Милы. И теперь не мог понять, что не устраивало сестру и почему она не хочет помочь родной крови. План заключался в совершении родственного обмена квартирами. Мила должна переехать в двушку брата, ну и что, что в хрущевке, зато недалеко от метро!
– Часть денег мы бы выплатили тебе сразу. А остальное – постепенно. Но это были бы деньги. На которые, при разумной экономии, можно, не работая, жить несколько лет. А ты… Выбросить все на какую-то авантюру!
После того как Мила прямо сказала, что не собирается решать за свой счет их жилищные проблемы, брат ушел, хлопнув дверью.
Конечно, она опять плакала полночи. А утром умылась, протерла лицо льдом и поехала смотреть, как там продвигается ремонт. Что толку реветь и жалеть себя. Она хорошо знала Николашу – если она проиграет, он вернется, будет ее жалеть и презирать. А если она опять станет состоятельной женщиной – он тем более вернется. И будет принимать ее подачки. А пока… пока у нее есть друзья. Наташка, Сергей и Игорь были рядом, помогали в урочное и неурочное время.
Людмила перевернулась на другой бок. «Черт, так устала, почему же сон не идет. Может, кошку завести? Не люблю я кошек. Тогда собаку. И кто, интересно, с ней гулять будет? Ах да, забыла, у меня же аллергия. Как меня тогда Сюр быстро в сопли загнал. Сюр теперь толстый и важный, Нина Георгиевна его балует безмерно. Вообще-то надо бы завести любовника – и выгуливать не надо, и приласкать можно, когда хочется». Она тихонько хихикнула. Потом попыталась рассказать самой себе какую-нибудь сказку на ночь – взрослую. Но Мел Гибсон почему-то не желал появляться, а перед внутренним взором настойчиво маячил Игорек. Ей даже показалось, что она чувствует запах его одеколона. Сначала Людмила попыталась выставить его вон, а потом подумала: ну хоть помечтать – все равно никто не узнает. Она вспомнила, как однажды зимой ее разбудил телефонный звонок. В ту ночь ей тоже снился Игорь. Она нашарила трубку – телефон стоял рядом с кроватью на полу.
– Да?
– Людмила, собирайся, мы за тобой сейчас заедем, – голос Игоря.
Надо же, лениво удивилась она, сон продолжается.
– И куда же мы с тобой поедем? Или полетим? – Она улыбалась, не открывая глаз.
После секундного молчания молодой человек сказал:
– Люда, с тобой все в порядке? – И тут трубку у него кто-то быстро отобрал, и в сон Милы ворвался знакомый голос:
– Мать, что там с тобой? Ты заболела? Или напилась – в одиночку, то есть без меня?
– Нет-нет, – пробормотала Мила.