Новичок
Шрифт:
Но мне и не нужны какие-то слова, главное, что результат достигнут.
Когда дверь за Семеновым закрылась, Завьялов закурил и, смотря как на кончике сигареты растёт столбик пепла, обратился к Асташеву.
— Сан Саныч, а ты не поторопился? Всего несколько хороших смен, и вот ты уже готов выдернуть этого пацана из семьи и школы. Не слишком?
— Нет, Василич, не слишком. Ты, уж прости меня, не специалист. Тебе видно далеко не всё.
— И что же ты увидел?
— Зрелость, вот
— Да ничем, — ответил Прокофьев, — я и сам удивился, наблюдая то, что Семенов сейчас показал. До этой игры он был у меня самым слабым форвардом, тринадцатым. А сегодня я просто какого-то Харламова увидел.
— Может нам всем твоим пацанам шеи переломать? — усмехнулся Асташев, — раз уж это такой эффект имеет.
— Товарищ Асташев! — возмутился Завьялов, — попрошу вас!
— Вот вечно у вас, чиновников, чувства юмора нет. Ладно, с этим закончили. Спасибо, товарищи.
Разговор с родителями у меня, когда я вернулся из Свердловска в Нижний Тагил получился ну очень коротким. Хотя мама попыталась еще раз заикнуться про строительный институт. Она все еще не теряла надежду что я закончу выпускной класс, а потом брошу эту “опасную блажь”, как она называла хоккей, и, как нормальный человек, пойду учиться на “нормальную профессию”.
Правда всё закончилось, когда отцу надоело слушать её, и он, стукнув кулаком по столу, встал и заговорил, повысив голос:
— Нет, мать. Пусть парень попробует. Ты как будто ослепла в последний месяц и не видела, как твой собственный сын буквально наизнанку выворачивался, чтобы только надеть коньки и вернуться на лёд. Я Сашу таким целеустремленным никогда не видел. Пусть пацан попробует.
— А если опять? — спросила мама и закрыла лицо руками.
— Тьфу на тебя, дура! Ты чего каркаешь? Ну свечку сходи поставь, если хочешь. Ты думаешь я в моей литейке меньше каждый день рискую? Да там шансов себе шею свернуть или сгореть ко всем собачьим, всяко побольше чем у хоккеиста. Всё, мать, прекращай.
Вот так, после небольшой семейной сцены, я и переехал в Свердловский спортивный интернат номер 3.
Первые два были отданы на откуп юниорам, которые занимались летними видами спорта, всяким там футболистам, пловцам, и прочим гимнастам и боксерам, а в третьем жили и учились мы, игроки в оба вида хоккея, лыжники, биатлонисты, конькобежцы и фигуристы.
Так получилось, что меня подселили к трём лыжникам. Комнаты в интернате были четырёхместными. Два брата-близнеца Кузьменко, Олег и Павел и их приятель, со странными для наших широт именем и фамилией — Андроник Геворкян, оказались славными парнями. Правда любителями нарушать режим.
— Эй,
Вот зараза, я вчера с этими хлопотами из-за переезда считай не спал. Надо молчать и делать вид что сплю, решил я.
Но не тут то было, через пару минут он снова меня позвал.
— Тагиииил, хватит придуриваться, вставай и пошли с девочками знакомиться. У нас и винишко есть.
— Андрон, — услышал я голос одного из братьев, — отстань от человека. Не хочет идти, так пусть не идёт. Тем более что там всего три девчонки, кому-то точно не достанется.
Так, девчонки — это уже интересней, ради этого можно и перестать изображать из себя спящего. Правда завтра моя первая тренировка в составе “Автомобилиста”. Дилемма однако. Хотя, если не пить, то можно и совместить.
Откинув одеяло я сел на кровать.
— Ага, — довольно сказал Геворкян, — Паша знает на что ловить. Собирайтесь спортсмены и пойдемте.
Надев спортивный костюм я, вслед за своими соседями, вышел из комнаты. В коридоре было темно и пусто. Никто не караулил сон будущих звезд советского спорта.
Девочками оказались три юниорки-фигуристки, делившие одну комнату на втором этаже. Симпатичные, но какие-то одинаковые и, самое главное, нахальные.
Братья притащили с собой сразу три бутылки какого-то фруктового вина, червивка, как они его назвали, а девочки сообразили что-то похожее на закуску.
Сам собой в комнате появился и кассетный магнитофон, из которого зазвучала какая-то ретро музыка, хотя какое ретро? Boney M сейчас — это самый писк.
— Ну, за прекрасных дам, — торжественно возгласил Андроник, когда первая бутылка разошлась по гранёным стаканам.
Все остальные выпили до дна, я же только пригубил и поставил стакан на тумбочку, изображавшую стол.
— Тагил, ну что ты как маленький? — тут же заметил это Геворкян.
— Завтра на тренировку, — ответил я.
— Так всем на тренировку. Это что, повод не радоваться жизни? Дамы, откройте окна, — сказал он и достал из кармана олимпийки пачку сигарилл. — Вот, брат лётчик из загранкомандировки подарок притаранил. Угощайтесь, фирма. Не то что наша отрава.
Пачка тут же пошла по рукам, и вскоре воздух наполнил крепкий запах табака с шоколадом, я оказался единственным, кто не стал пробовать импортную диковинку.
— А ты что, не куришь? — спросила меня одна из фигуристок, Оксана. Фигуристая такая, как она прыгает свои лутцы и ритбергеры с акселями вообще не понятно.
— Вредно для здоровья, — ответил я.
— Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт, — хохотнул Геворкян, — ну и ладно, нам больше достанется. Давайте еще по одной.
После того, как я снова считай и не выпил, мои шансы на интересное продолжение вечера резко уменьшились, в глазах “прекрасных дам” я буквально прочитал презрение к “маменькину сынку”.