Новичок
Шрифт:
Ну и ладно, если вы готовы променять своё будущее на курево и дешевую выпивку, то флаг вам в руки, большой и тяжёлый. Не вы первые и последние кто в таком вот юном возрасте вступил на эту скользкую дорожку и так и не смог с неё сойти.
В итоге, я улучил момент и смылся, чтобы через десять минут уже спать.
На утро я встал, посмотрел на спящих соседей, ребята завалились в комнату часа в три ночи и, судя по запаху, изрядно накурившись и выпив.
Но это, опять же, их дело и их
Важнее то, что сегодня я познакомлюсь с командой.
Глава 3
Третье августа 1987 года. Курганово, 30 километров от Свердловска, база хоккейной команды “Автомобилист”.
В девять утра за мной в интернат заехал уже знакомый мне товарищ Завьялов, и, когда я сел в его машину, он начал меня расспрашивать о том, как я разместился.
Я не стал откровенничать и рассказывать о милых приключениях моих соседей по комнате и ограничился дежурным: “Спасибо, всё нормально”.
Такой ответ его полностью устроил, и он перешел ко второй части нашего разговора.
— Это хорошо, что нормально, Саша. Но как меня заверил Асташев, в этом интернате ты будешь очень недолго, скорее, можно сказать, что это формальность. Если его оценки верны, то львиную долю своего времени ты будешь проводить на базе “Автомобилиста” или в разъездах по стране. Александр Александрович — человек, который очень любит дисциплину, и его игроки обычно всё время на базе, а не дома.
За это его, конечно, не любят, но, самое главное, что он приносит результат.
— Меня это полностью устраивает, Виктор Васильевич, — коротко ответил я.
И это на самом деле так. Возраст был не только моим преимуществом, но и проблемой. Я реально не чувствовал себя подростком, тем более подростком этого времени, скорее я чувствовал себя запертым в этом молодом еще теле.
И никакого желания проводить свободное время с ровесниками у меня не возникало. О чём мне с ними говорить? Чем вместе заниматься?
Ладно, девочки, им надо отдать должное. Хотя и с ними затык. Я же мыслю как взрослый мужик, а заниматься чем-то интересным с шестнадцатилеткой — это уже педофилия какая-то.
Да и качество резиновых изделий номер 2, так по-моему здесь называют презервативы, оставляет желать лучшего. Порвётся такая резинка в самый неподходящий момент и всё. Вот я уже молодой, очень-очень молодой, папаша. А мне это нафиг не надо.
Так что лучше вообще свести к минимум общение вне хоккея, а всё свободное время отдавать тренировкам. Казарменные условия для этого подходят лучше всего.
За этими размышлениями мы подъехали к базе “Автомобилиста”, которая была расположена за городом, в очень живописном месте, на берегу какого-то или озера, или водохранилища, не знаю.
Заехав на территорию огороженную высоким решетчатым забором, щедро перевитым живой изгородью, машина Завьялова,
Через несколько минут я был уже в кабинете Асташева, вместе с которым мы с Завьяловым отправились на собрание команды и тренерского штаба.
Там меня должны были “официально” познакомить и с тренерами, и с игроками.
Волновался ли я в тот момент, когда шёл по коридорам, на стенах которых висели фотографии игроков и тренеров “Автомобилиста”?
Нет, нет и еще раз нет. Я как будто воспринимал всё как должное, не как важную веху в жизни совсем молодого парня, которому удача улыбнулась во все свои тридцать два зуба, а как важный, но при этом достаточно простой этап. Как рутину, которую нужно просто преодолеть.
Когда мы с Завьяловым и Асташевым вошли в комнату, которая живо напомнила класс, все уже были в сборе.
За несколькими столами в двух передних рядах сидели тренеры и медики команды, а игроки заняли места за ними. В их глазах я видел одновременно и заинтересованность, и удивление.
Асташев сел на свое место за столом перед всеми. За его спиной красовалась большая доска, наподобие школьной. с обязательным мелом и тряпками, а рядом с ней висела другая, стилизованная под хоккейный овал белая и магнитная,с разноцветными фишками, по шесть штук красных и синих.
Завьялов встал в уголке, рядом с тумбочкой, на которой стояли телевизор и видеомагнитофон. Во всяком случае я решил что это он. Ну а я, по велению руки главного тренера команды, встал рядом с ним.
Если до этого в комнате стоял шум, и игроки, и тренеры о чем-то переговаривались между собой, то сейчас воцарилась, можно даже сказать, звенящая, тишина.
— Товарищи, здравствуйте, — начал Асташев, — скорее всего вы и так уже в курсе того, что я хочу вам сообщить, но, в любом случае, необходимо всё проговорить еще раз. Официально, скажем так.
Как вы все знаете, в этом году в рамках подготовки к выступлению в высшей лиге чемпионата Советского Союза по хоккею с шайбой наша команда свердловский “Автомобилист” примет участие в турнире на призы облспорткомитета.
Руководство спорткомитета области крайне недовольно тем, как мы с вами, товарищи, закончили прошлый сезон. Десять очков в двадцати двух играх, разница шайб 57-103 и последнее место в турнирной таблице. Мы чудом не вылетели в первую лигу.
И это позор, дорогие мои игроки, тренеры и медики. Самый настоящий позор.
Это заставило меня пойти на жесткие, но необходимые меры. Состав команды обновился, вы уже успели познакомиться с нашими новичками, и мы все на них надеемся.
Он сделал небольшую паузу, но вскоре продолжил: