Новое амплуа
Шрифт:
— Круто! — восхитился Кирилл.
— Не то слово, старик. К тому же напомню, что когда за декорации заскочил разъяренный оператор, актер глаза-то уже приоткрыл… Видимо поэтому это и был последний отснятый дубль.
Сегодня с утра показали материал в конечном варианте заказчику. Он посмотрел и остался очень доволен, а в конце произнес:
— Ну вот, ведь можете, если захотите! Да такой игрой актера даже Станиславский остался бы доволен! Смотри, какой всплеск эмоций у актера на лице написан…
Отсмеявшись, Кирилл хлопнул приятеля по плечу и отправился домой готовиться к вечерней встрече. Не
Ну, почти всех.
За ним заехали, как и договаривались, в восемь тридцать вечера. Та же самая «сладкая парочка», что была накануне, только выглядели мужики более приветливыми, а для равновесия — были более молчаливыми. Так что никакой полезной информации Кириллу получить не удалось. Судя по всему, предстояло «ориентироваться на местности» и решать на ходу. Такие методы Кирилл не слишком жаловал, но принимал, как неизбежное, и не роптал.
Не стал роптать и в данном конкретном случае. Привезли его не просто в центр Москвы — в так называемый «Золотой треугольник» — квартал между Старым Арбатом и Остоженкой. Там в одном из переулков Милена занимала особнячок — небольшой, какие обычно занимают посольства средней руки. Только флаг над подъездом не висел и стеклянной будки с постовым милиционером не было.
Охраны, кстати, не было заметно, что Кирилла несколько удивило. Встретила его в холле миловидная горничная, провела в помещение размером с бальную залу и предложила подождать. Кирилл машинально посмотрел на массивные напольные часы: золоченая (или золотая, черт их разберет) большая стрелка медленно подползала к цифре 12. Когда подползла, раздалось негромкое шипение, затем мелодичный перезвон и бой, словно куранты на Красной площади сигналили о точном времени. На последнем ударе распахнулась неприметная боковая дверца и появилась Милена собственной персоной.
«С понтами дамочка, — отметил Кирилл, прикладываясь к милостиво протянутой ему гладкой, благоухающей изысканным парфюмом ручке. — Под королеву косит, что ли? Но эффектная коза, ничего не скажешь».
«Коза» действительно была эффектной. Ухоженная до умопомрачения платиновая блондинка со сложной прической, гладким нежно-розовым лицом, прекрасной фигурой, облитой искрящейся и переливающейся тканью, словно второй кожей. Немного портили впечатление слишком длинные и густые, то есть явно искусственные, ресницы и толстый слой помады на губах. Но в целом, конечно, произведение искусства косметологов, парикмахеров, визажистов, портных и, наверняка, личного диетолога. И без вмешательства пластического хирурга наверняка не обошлось.
— Наконец-то удалось заполучить вас в гости, — неторопливо произнесла Милена.
Голос у нее был низкий, с характерной хрипотцой завзятой курильщицы.
— Мадам, — стараясь попасть ей в тон, отозвался Кирилл, — поверьте, досадное стечение обстоятельств. Вчера был не самый удачный для меня день, не взыщите.
«Черт, словно пьесу из великосветской жизни играет, — с некоторой досадой подумал он. — А может,
И тут же с удивлением отметил, что укладывать эту даму в койку ему абсолютно не хочется. То есть наблюдалось просто полное отсутствие мужского интереса. Даже странно…
— Ужин ждет, — точно не услышав слов Кирилла, продолжила Милена. — Прошу к столу.
— Спасибо, но…
— Никаких «но». Насколько я помню, поесть вы всегда любили.
«Насколько я помню? Интересный поворот темы. Мы что, уже встречались? Или она следила за моей жизнью? Да ну, очень ей надо! Но поесть я действительно люблю, всегда любил. Н-да, дамочка та еще. Что ей от меня надо?»
Милена сделала приглашающий жест рукой — сверкнули острые блики драгоценных камней — и поплыла к двери, которая распахнулась как бы сама собой. За дверью оказалась еще одна внушительных размеров комната со столом, рассчитанным персон на двенадцать, никак не меньше. Сервирован, впрочем, был только один конец этого стола, зато сервирован отменно.
Кирилл и хотел бы сыграть равнодушие и пресыщенность, да организм не позволил, поскольку съеденную днем пиццу давно и успешно усвоил. А натюрморт на столе вызвал бы обильное слюноотделение у кого угодно — даже постника и подвижника, каковым Кирилл и вовсе не являлся. По определению, так сказать.
— Присаживайтесь, — промурлыкала Милена. — Закусим, чем Бог послал.
И, не дожидаясь реакции гостя, опустилась в высокое деревянное кресло с резной спинкой. При этом обнаружилось, что вроде бы сплошное платье имеет очень высокий разрез, позволявший видеть ноги до верхней границы приличия. Ноги, между прочим, красивые и даже очень.
Кирилл принял приглашение и тоже сел, хотя и не столь грациозно. Но его можно было извинить: с одной стороны, взор услаждали яства на столе, с другой — прелести гостеприимной хозяйки. Тут уж не до особой грации: не окосеть бы.
— За встречу! — предложила Милена, поднимая бокал, наполненный неизвестно откуда взявшимся официантом в белом смокинге.
— За встречу, — не стал сопротивляться Кирилл, хотя шампанское не особенно уважал, а под предлагаемую закуску и вовсе предпочел бы водочки.
Холодной.
Но и под шампанское рыбка холодного копчения, буженина и какие-то розовые ветчинно-грибные рулетики пошли очень даже неплохо. На время Кирилл забыл о многочисленных «непонятках» и целиком отдался гастрономическим радостям. Хозяйка ела чисто символически: отщипывала кусочек хлеба, отламывала серебряной вилочкой рыбку. Зато шампанское пила, как воду, уже не затрудняя себя тостами.
— Спасибо, — произнес через какое-то время Кирилл. — Было необыкновенно вкусно.
— Мы еще до горячего не дошли, — обворожительно улыбнулась хозяйка.
«Это точно. И, судя по твоему поведению, дойдем не скоро. Но дойдем. И тут главное — не обожраться, иначе позору не оберешься».
— Вы, наверное, все время задаетесь вопросом: «Зачем я вас позвала?» — совершенно неожиданно сказала Милена.
Кирилл поперхнулся шампанским. Вот чертова баба!
— Задаюсь, — искренне ответил он, восстановив дыхание. — Но думаю, вы сами мне все расскажете.