Новое назначение
Шрифт:
— Пошел бы, — кивнул юноша. — По-любому.
— Ну вот, ты на свой вопрос и ответил сам. Только для окончательной ясности подставь нашу клиентуру на место этого короля швейной промышленности и пойми, каким боком такие снисхождения могут выйти.
— Ну да, ну да, — пробормотал Ровнин задумчиво.
— Плюс Командор человек старой закалки, — добавила Лена. — Его не переделаешь. Он умом понимает, что мир вокруг нас здорово изменился, но вбитые когда-то основы бытия для него приоритетней любых веяний времени. И лично мне это очень нравится. Отдел стоит на традициях
— Ничего.
— Или хуже того. — Лена подумала и добавила на тарелку пару слив. — Ты же знаешь, как это бывает — сначала в одном себе чуть-чуть слабину дашь, потом в другом — и все, мы уже частная лавочка, выполняющая чьи-то заказы и закрывающая на многое глаза. Примеров вокруг масса. А нам так не надо — ни ему, ни мне, ни остальным. Ни, надеюсь, тебе. Ясно, что мы не монашки и монахи, аскеза не наш путь, но лично я за кусок пожирнее плясать перед каким-нибудь перевертышем ни за что не стану, это вопрос личного самоуважения. А главное, есть у меня ощущение, что пока я тут работаю, то жизнь не зря живу. Для меня это очень важно. Путано объяснила? Непонятно?
— Да нет, вполне доступно, — очень серьезно ответил Олег. — Спасибо!
— За «спасибо» прыщ не вскочит, — пропела Ревина и сунула ему в руки тарелку. — Иди и мой! Только на первый этаж ступай, на втором воды нет. Почему — не знаю, там Аникушка разбирается. Хотя, может, в хозчасти опять счет не оплатили, такое уже случалось. С другой стороны — на первом-то есть? И свет горит.
Олег в задумчивости спустился вниз, отыскал туалет, в котором до того не был, перемыл все фрукты, которых, ради правды, было столько, что они чуть с тарелки не падали, и было собрался идти обратно, вот только столкнулся чуть ли не лоб в лоб с уборщицей, которая, как всегда, куда-то шла с ведром в руках.
— Кого подкармливаешь? — уточнила та, глянув на тарелку. — Или сам решил перекусить?
— Да вот, Лена отправила помыть, — ответил Ровнин, намертво решивший для себя ни в коем случае не говорить этой строгой бабке о природе происхождения фруктов. Имелось у него серьезное подозрение о том, что узнай она правду, то полетят плоды в мусорку, а ему хорошенько перепадет грязной тряпкой по спине. — Угощайтесь!
— Хм, — скептически глянула на ассортимент старушка. — Чего нет? Вот это яблоко возьму. И вон ту грушу.
Слова с делом не разошлись, первый плод был убран в правый карман потрепанного синего халата, второй — в левый.
— Без пользы не мотайся, — сурово глянула на него уборщица. — Дела старые возьми и почитай, лучше всего начала двадцатых годов или послевоенные. То время было если только самую малость проще нынешнего, а клиентура та же, потому тогдашние способы решения проблем работали куда эффективнее, чем те, которые использовались позже. Гуманизма излишнего не водилось у сотрудников, понимаешь? Логика, точность действий и максимальная жесткость обеспечивали достойную результативность.
— Понял, — кивнул юноша, но бабулька, не слушая его, двинулась по коридору.
— Павла Никитична! —
— Чего тебе еще?
— Скажите, кто такой Аркадий Аверченко?
— Ишь ты! — Уборщица развернулась, поставила ведро на пол, сложила руки на груди и уставилась на него. — А тебе зачем?
— Аркадий Николаевич сегодня это имя упомянул, а я понятия не имею, о ком речь. Неправильно как-то выходит.
— Хорошо хоть осознаешь, что неправильно, — со странной интонацией похвалила его старушка. — Уже дело. А Аверченко… Ты Ильфа и Петрова-то хоть читал?
— Конечно, — кивнул Олег.
— Ну вот он тот автор, книги которого во многом им предшествовали. Только Аверченко более лиричен и не настолько колок. Погоди-ка.
Уборщица зашла в одну из комнатушек, расположенных рядом с лестницей, чем-то там погремела и через пару минут вышла с книжкой в руках — не очень толстой, в мягкой коричневой обложке.
— На вот. «Шутка мецената», один из лучших его романов, он его незадолго до смерти написал, я когда читала, даже детство свое вспомнила. Золотое время, розовые мечты. И еще «Подходцев».
Сунув книжку в руки юноши, Павла Никитична подцепила ведро за дужку и пошла себе в сторону дежурки.
— Прочту — верну, — сообщил ей в спину Олег.
— Куда ты денешься? Конечно вернешь.
Ленка его ждала с нетерпением, она даже салфетку тканую за отворот блузки нацепила и ножик с вилкой приготовила. Что именно она собиралась с ними делать — непонятно, но в целом посыл был ясен.
— Недостача! — возмущенно заявила она, глянув на поставленную перед ней тарелку. — Куда фрукты дел, Ровнин?
— Павлу Никитичну угостил, — не стал скрывать тот. — В коридоре встретились — как не предложить?
— А, тетя Паша, — мигом успокоилась Ревина и цапнула крупную сливу. — Тогда ладно. Это мы еще дешево отделались. Чего стоишь? Присоединяйся. А то ведь все сама съем.
— Да я не хочу, — отказался Олег, — а ты валяй. Приятного аппетита!
— Не хочешь — как хочешь. Мне больше достанется, — даже не стала спорить девушка. — Тогда сходи чайник у ребят включи, после чайку попьем.
Все эти закидоны Олегу еще по институту были хорошо известны, и, конечно, по всему ей следовало дать понять, что воду возить на нем не получится, но в данный момент он решил этого не делать. Он тут все еще чужак, не свой, и с этим приходится считаться. Стоит ли терять лояльно настроенного к нему человека ради секундного самоутверждения?
Электрический чайник обнаружился в дальнем углу кабинета, причем почему-то прикрытый развернутой «короновской» папкой, естественно, пустой и с такой накипью внутри, что, скорее всего, какой-нибудь начинающий вулканолог мог бы на ее основе защитить диплом.
Вроде и недолго Олег отсутствовал, а за это время Ревина успела смести с тарелки все, что там было, и теперь с довольным видом поглаживала живот.
— О, а вот и кипяточек! — обрадовалась она, доставая из тумбочки две кружки, чай и сахар. — Молодец Олежка, заслужил награду.