Новое назначение
Шрифт:
Олегу, конечно, хотелось узнать не только про то, как Аркадий Николаевич вчера к Ленцу съездил, но и насчет текущего дела. Что он такое понял из его рассказа и привезенных им документов? Отчего эти женщины умом тронулись?
Возможно, задай он начальнику вопрос, тот на него и дал бы ответ, но Олег так этого и не сделал. Не потому, что смелости в себе не отыскал, а рассудив, что желай Аркадий Николаевич ему все объяснить — объяснил бы. А раз молчит, значит, так и нужно.
— Лёва, мое почтение. — Пару раз стукнув в дверь, Францев, не дожидаясь ответа, вошел в знакомый уже Олегу кабинет. —
— Аркаша, я так и так приехал бы, — встал из кресла Либман и пошел навстречу гостю, раскидывая руки в стороны точно для объятий. — Что мне делать дома? Софа два года как ушла в лучший мир, дети живут своей жизнью, в которой папа им уже ни к чему, а тут я вроде как при деле. Создается иллюзия, что жизнь полна смысла и ее стоит дальше жить.
— Ты свое «вроде как» бросай, — погрозил ему пальцем Аркадий Николаевич. — Все это здание на твоих плечах стоит. Мне ли не знать?
— Ай, брось, — поморщился Либман. — Оно уже не стоит, а трещит, кренится и скоро упадет. Не знаю, как у вас, в милиции, а у нас все прямо плохо. Там, наверху, думают, что если душу нельзя потрогать или скальпелем порезать, то вроде как она и болеть не может. И им нравится так думать, потому что тогда финансировать все это ни к чему. Да еще врачи новую моду взяли — они разбегаются по частным клиникам, которых в Москве стало сильно много, заводят себе кабинеты с мягкой мебелью и занимаются профанацией. Это грустно и неприятно, особенно когда уходят действительно толковые ребята. Но что я им скажу? Работайте здесь много и забесплатно, когда можно там куда меньше и с хорошим гешефтом? Так меня определят к тем, кого мы лечим. А твои не бегут?
— Мои? — Францев бросил взгляд на подпершего стену Олега и безмятежную Ревину, разворачивающую шоколадный батончик. — Нет.
— И в чем секрет?
— У них столько работы, что думать некогда. А некоторым и нечем. Лева, ты приготовил то, о чем я тебя просил?
— Конечно. — Либман вернулся за стол, покопался в бумагах и несколько из них протянул начальнику отдела. — Вот.
— Ну-ка ну-ка. — Францев сел на стул, стоящий рядом со столом, и начал их просматривать. — Пальто, заколка для волос… Это все не то… И это тоже… А, вот. Кольцо обручальное, серьги с красными камнями. Теперь тут. Ага — перстень с красным камнем, серьги с красными камнями. Ну и Старыгина. Так. Вот. Обручальное кольцо, браслет, предположительно серебряный, и серьги с красными камнями. Стажер, какой общий признак в описях?
— Серьги с красными камнями, — даже удивился простоте вопроса Ровнин. — Какой же еще?
— Верно, — кивнул Аркадий Николаевич. — Что, Лева, пошли в закрома? И сразу: надеюсь, у тебя сотрудники не шалят, все перечисленное лежит в коробке с вещами гражданки Старыгиной?
— Ну конечно же, — заверил его Лев Аронович. — Если только ее супруг их не забрал, что случается. Но тогда там нас будет ждать соответствующая расписка.
— Просто, знаешь ли, бывают прецеденты…
— Но, если что, ты же не станешь составлять протокол? — в тон ему ответил врач. — Все найдется, причем быстро. Даю слово.
— Другому не поверил бы, а тебе — всегда, — усмехнулся Аркадий Николаевич и вышел из кабинета.
Хранилище располагалось на цокольном
— Беру свои слова обратно, — негромко сообщил Либману Францев. — У такой гвоздь ржавый не пропадет из хозяйства, что уж о драгоценностях говорить?
И верно, обнаружилось украшение в картонной мятой коробке с вещами скорбной душой Старыгиной. Красивые оказались серьги, массивные, и сразу видно, что не теперешней работы.
— Хороший мастер делал, — заметил Лев Аронович. — Из старых, причем нерядовых. Говорю как внук и племянник ювелиров. Мой дядя Йося, который уехал еще тогда, когда мы с тобой, Аркаша, даже знакомы не были, про эту прелесть сказал бы: «Тот случай, когда готов признать, что встречаются мастера лучше, чем я». А он очень тщеславен. Крайне! Но — имеет право, с ним теперь сотрудничают Ван Клифф и Графф, а это о чем-то да говорит.
— Лена, твой выход. «Что скажешь?» —спросил у Ревиной начальник.
Ревина подцепила пальчиком серьги из коробки, положила их на ладонь и прикрыла глаза. Все присутствующие, включая старушку-кладовщицу, которая совершенно не понимала, что именно происходит, с интересом смотрели на нее.
— Да, — через пару минут сообщила девушка, и с какой-то прямо-таки брезгливостью стряхнула украшение на деревянную стойку. — Это то, что мы ищем.
— Вот и славно. — Францев извлек из кармана брюк небольшой полиэтиленовый пакетик и засунул серьги в него. — Предмет изымается.
— То есть — «изымается»? — оживилась кладовщица. — Так не пойдет! Я лицо материально ответственное! Вы их заберете, а мне под суд идти?
— Будет вам расписка, — успокоил ее Аркадий Николаевич. — Вы лицо материально ответственное, а я — наделенное полномочиями, имеющее право осуществлять подобные действия в интересах следствия. Так что дайте мне бумагу с ручкой, все напишу и печать поставлю. Вот и свидетели есть, сразу трое.
— А если хозяйке сережек на расписку плевать? — уточнила бдительная старушка. — Бумажка и есть бумажка, ей только подтереться. А я — вот она! С меня и спрос.
— Я телефон свой припишу, — предложил Францев. — Если что — мне пусть звонит. Все объясню, все расскажу. Да и Лев Аронович никуда не денется, верно? Не желаете сами беседовать — всегда можно его вызвать.
— И так постоянно, — пожаловался Либман, причем отчего-то Олегу. — Как что-то хорошее — вроде премии или путевки в санаторий хотя бы в Подмосковье — это мимо меня. А как отвечать — так Лев Аронович. Кузьминична, что ты стоишь? Дай человеку лист бумаги и ручку! Пусть уже пишет расписку.
Олег уж было расстроился на тему того, что Лена так мало сказала о серьгах, но, к его великой радости, разговор продолжился сразу после того, как была покинута кладовая.
— Что учуяла? — спросил у Ревиной начальник, плотно закрывая за собой дверь.
— Очень плохой предмет, — покачала головой девушка, — с проклятием.
— Это и так ясно, — усмехнулся Францев. — Детальнее, пожалуйста.
— А все, — развела руки в стороны Елена. — Что знаю — рассказала. Тут проклятье не наведенное, а приобретенное. Не мой профиль, узкий специалист нужен.