Новое назначение
Шрифт:
Впрочем, этот Малик не был похож на того горячего юнца, который схватил пулю в короткой перестрелке. Он не кричал, не угрожал, оживленно не жестикулировал, наоборот, недвижно стоял и смотрел на Олега, не говоря ни слова. И в лице – ни кровинки, оно было бледным аж до синевы. А еще – глаза. Именно они более всего впечатлили Олега – тусклые, недвижные, словно у снулой рыбы, но неотрывно и не мигая смотрящие на него.
Мертвец словно ждал чего-то от него. Но что?
– Зачем пришел? – Ровнин хотел произнести эту фразу твердо и жестко, в стиле
Ответа не последовало, только синюшные губы раздвинулись в нехорошей улыбке, а после мертвый, согнув ладонь правой руки ковшиком, поманил его к себе.
– Уйди, – попросил его Олег, но Малик вместо этого повторил свой жест еще раз, причем ощущалась в этом некая непреклонная требовательность.
– Не пойду. – Юноше стало очень-очень страшно, так, как никогда раньше не случалось. Впрочем, до того ему и покойники не снились, потому сравнивать особо было не с чем.
Убитый на мгновение застыл, а после сделал шаг вперед. Медленный, неуверенный – но шаг. Потому еще один, и еще, и еще, полегоньку приближаясь к Олегу, а у того, словно назло, ноги точно приросли к зеленому газону, на котором он стоял.
До боли знакомому газону, тому самому, где накануне и случилась перестрелка, в которой строптивый азербайджанец и получил пулю в сердце.
Вот так, потихоньку, мертвец добрался до своего убийцы, причем за это время его улыбка из недоброй превратилась в торжествующую, а руки потянулись к горлу молодого человека. Вот тут Ровнин не выдержал и истошно заорал, давая ход эмоциям, которые до того каким-то образом умудрялся в себе подавлять.
– Олег! – ворвался в кошмар девичий голос. – Оле-е-е-ег! Ты чего?
– А? – открыл глаза Ровнин и увидел встревоженную Яну, держащую в руках пирожок. – Блин!
– Приснилось чего? – сочувственно уточнила девушка – Да? Просто ты так заорал, я чуть не подпрыгнула!
– Ага! – Молодой человек вытер со лба холодный пот и выдохнул: – Ох!
– Это шмурдяк, который мы вчера пили, – со знанием дела произнесла Яна. – Точно тебе говорю. Ты больше такой не покупай.
– Не буду, – пообещал Олег, который все не мог прийти в себя. – Ни покупать, ни пить.
– Молодец. – Спутница засунула руку в пакет и протянула ему пирожок. – На, перекуси. С вишневым вареньем. Просто твои, с ливером, судя по запаху, есть уже не стоит, с них запросто пронесет. А Москва – она уже скоро. Через час на месте будем.
Олег глянул в окно и удивленно моргнул. У него сложилось ощущение, что он спал всего ничего, по сути закрыл глаза, увидел кошмар и проснулся, а на деле часов восемь на массу придавил, ибо в небесах светило солнышко, причем ощущалось, что утро уже не раннее, а то, которое вот-вот перейдет в день.
– Православные, выпить есть? – раздался сзади хриплый голос Гриши. – Молодежь, вы мне вроде вчера наливали. Выручите еще раз?
– Наше все ты вчера выдул, – с язвительностью в голосе ответила ему Яна. – Так что извини!
– Помру же, – жалобно прогудел здоровяк. – Сердце
– И вправду не помер бы, – неожиданно проявила сострадание давешняя вредная тетка, достала из объемной сумки бутылку, заполненную на треть жидкостью, и направилась по салону к что-то мычащему бедолаге. – Мой вот так Богу душу и отдал. Не поверил ему никто, а он возьми да и окочурься! Держи, болезный. Поправься. Дайте кружку кто-нибудь, что ли?
– Спасибо, мать, – пуча глаза, просипел мужчина. – Да я так, из горла.
Он не выпил, а буквально перелил в себя содержимое емкости, шумно выдохнул, застыл на мгновение, а после спросил у благодетельницы:
– Мы куда едем-то?
– В Москву. Куда же еще?
– А зачем?
– Каждый за своим, – ответил кто-то из салона.
– Так мне туда не надо, – почесал затылок Гриша. – Не. Мне домой бы!
– Куда там, милок? – Тетка забрала бутылку и направилась к своему месту. – Автобус обратно теперь только вечером пойдет. Не раньше.
– Долго. – Верзила с трудом встал на ноги, доковылял до выхода из автобуса и ударил по двери кулаком. – Тормози давай!
– Да пожалуйста. – Шофер, похоже, и не такое видавший, даже спорить не стал. Он остановил автобус и открыл дверь. – Будь здоров!
– Ага! – Гриша чуть ли не выпал наружу, но все же устоял на ногах. После он помахал своей лопатоподобной лапищей оставшимся внутри людям и побрел на противоположную сторону дороги.
– И ведь, что интересно, обязательно как-то доберется до Энгельса, – заметила Яна, глядя на исчезающую вдали фигурку забулдыги. – Таким всегда везет.
– Мама говорит, что пьяниц Бог бережет, – поделился с ней Олег.
– Может он, может, кто еще, – отозвалась девушка. – Но до поры до времени. Все равно рано или поздно или мороз, или цирроз печени свое возьмет.
Через час автобус тормознул у здания автовокзала, а водитель с ощутимым облегчением заорал:
– Москва. Выходим, не задерживаемся. Кто в первый раз в столице – метро «Кунцевская» вон там. И гомонки свои берегите, а то в Москве умельцев по карманной тяге поболе, чем у нас! Если что – сегодня отсюда отбываю обратно в Энгельс в девять вечера, цена та же.
Олег не очень понял, где именно «там» станция метро, но тут ему опять помогла Яна, с которой он и дошагал до стеклянного павильона. Там они и расстались. Дело в том, что Олег не очень представлял, как ему добраться до нужного места. Вернее – до какой станции ехать-то, чтобы попасть куда следует? На бумажке, данной Емельянычем, имелся только адрес, известный всей стране – Петровка, 38, но этого для удачного завершения дела точно недостаточно. Тут карта нужна, без нее никак.
Яну же он своими проблемами напрягать не хотел, равно как и ставить ее в известность о своей профессии. Дело в том, что многие приятельницы, узнав о том, кем он теперь работает, не то чтобы отвернулись, но прежней сердечности в отношениях как не бывало. Что, если эта девчонка из таких же?