Новое поколение

Шевченко Ирина

– Много, - кивнул он, сбившись со счета.

– И?

– И ты проиграл.

– Это я помню, - недовольно отмахнулся Эвил.
– Дернули хоры с тобой связаться! Лучше бы Гаса дождались...

– Так мы дождались.

– И?.. Ик...

– Ты попросил его одолжить нам оружие, чтобы мы могли продолжить спор. Очень вежливо попросил, должен заметить. А он назвал тебя нетрезвым... м-м-м... Как-то нехорошо назвал. Ты обиделся. Несильно. Совсем чуть-чуть... Думаю, волосы у него скоро отрастут...

– Илот Всемогущий, - огневик со стоном закрыл лицо ладонью.
– Я подпалил Гаса?

– Он первый начал. Очень невоспитанный тип. Меня он тоже, кстати, назвал остроухим... хм... да... Я тоже

обиделся.

– Ты-то хоть огнем не швырялся.

– Так я же не умею, - пожал плечами эльф.
– Но кто-то оставил у стены посох... Такая хлипкая палочка, сломалась уже после второго удара.

– А Гас?

– У него очень крепкая голова, мне кажется. Когда на него вылили ведро воды, он, как ни в чем не бывало, поднялся и пошел...

– Куда?

– Не знаю. Но вряд ли туда, куда ты его послал.

– Ужас, - прошептал Эвил, натянув чепец на глаза.
– Мы подпалили и отдубасили Гаса? И его свора выпустила нас живьем?

– Мы вообще-то сами ушли. Были там какие-то нервные юноши, кидались на нас с мечами. На нас, безоружных, и с мечами! Это же нечестно!

– Мы сбежали?
– спросил упавшим голосом огневик.

– Нет. Сбежали они, после того как мы отобрали у них мечи. А мы еще немного задержались в том достойном заведении, чтобы отпраздновать свою победу и довести до конца наш спор. И ты проиграл. Поэтому привел меня сюда, чтобы объявить Эйли о том, что отказываешься от притязаний на ее руку в мою пользу... Неужели совсем ничего не помнишь?

– Теперь, когда ты рассказал, смутно припоминаю. А что это был за фейерверк? Ну, такое: ух, вверх и бабах - в разные стороны!

– Это была моя шапка вообще-то, - проворчал принц.

А если разобраться, то шапка была даже не его, а Сэллера. Ленир сомневался, что полученную у Буревестника одежду после придется сдавать по описи, но все же было неудобно. Особенно, если учесть, что сам подначивал огневика устроить тот самый «фейерверк». Особенно, после давешних цветочков... К слову, что сталось с розочками, неизвестно. Последнее, что помнил, - это как занюхивал пожухшим букетиком очередную опрокинутую чарку.

– Ох, мать...
– Эвил зажмурился и с силой сжал виски. Потом встрепенулся, едва не подпрыгнув на кровати.
– Мать, - простонал он уже с другими интонациями, - убьет... Связался же с тобой! А еще говорят, будто эльфы не пьют.

Принц смущенно пожал плечами: мало ли, что говорят. И мало ли, какие у них тут, на Таре, эльфы. На родном Эльмаре пьянство было не в почете, как у детей Элир, так и у их соседей, орков Сумрачного края, но пили и те, и другие. Часто и, бывало, много, но без фанатизма. Легкое вино сопровождало каждую трапезу, и давали его, в малой мере, даже детям: аппетит улучшает, кровь разгоняет. Теплым сладким вином со специями лечили раннюю простуду или же просто грелись. Напитки покрепче употреблялись по случаю, на шумных застольях и горьких тризнах: веселье разжечь или тоску прогнать. У орков принято было даже состязаться в выпивке, но не в том, кто больше в себя вольет, а в том, кто дольше останется на ногах да при памяти: до бесчувствия нализаться считалось у них позором. Только остроухих соседей сыны Сумрака в подобные состязания не звали. По одной простой причине: при всей своей внешней хрупкости и хлипкости те всегда оказывались выносливее в таких испытаниях. И если разобраться, ничего удивительного в этом не было. Ведь если боги наделили кого долгой жизнью, так и позаботились о том, чтобы прожил он эту жизнь, не страдая от мелких хворей, кишечных расстройств и похмелья. Иоллар, имевший в этом вопросе больше познаний, как практических, так и теоретических, неведомо в каких мирах нахватавшись специальных терминах, объяснял как-то брату об особенностях физиологии эльфов, ускоренном метаболизме и ферментах, не только алкоголь,

но и яды в умеренных дозах расщепляющих без последствий для организма, но Ленир не взялся бы сейчас повторить все это Эвилу. Во-первых, боялся, что не вспомнит всех тех умных слов. Во-вторых, не хотел, чтобы его обвинили в нечестной победе.

Но огневик и без ферментов нашел, к чему придраться.

Эйли задерживалась, то ли по делам отвлеклась, то ли намеренно дала парням пообщаться без нее, и молодой маг, еще раз заслушав и окончательно припомнив, как они вдвоем, говоря его языком, наваляли первому задире школы и его верной команде, стал разбирать причины своего позорного поражения:

– Вот у тебя вчера что на ужин было?

– Рыба, - не скрывая и не понимая сути вопроса, ответил эльф.

– Во-от!
– Эвил поправил сползший на лоб чепчик.
– А у меня - основы практической магии, которые мы тут с Эйли дотемна грызли. На пустой желудок и квасу-то много не выпьешь! Так что...

– Предлагаешь повторить?
– уточнил Ленир доброжелательно и заметил, как огневик из просто бледного превращается в бледно-зеленого.

– Н-нет... Лучше уж на мечах, как сразу договаривались.

– Как скажешь.

Но что-то говорило, что исход этого поединка ничего не изменит. Ну, не везло Лениру в любви, и все тут! Просто ужас, как не везло. У Иоллара, например, - Ленир во многом на брата равнялся - совсем не так было. Иоллар, когда Галлу встретил, с первого взгляда понял, что это навсегда. И она - тоже поняла. С первого взгляда. Принцу всего лет десять было или чуть больше, когда Лар ему это рассказывал, но запомнил он эти рассказы на всю жизнь. И еще тогда решил, что у него так же будет: с первого взгляда и навсегда. С первым взглядом проблем не было, Ленир только так и влюблялся. И навсегда, наверное, мог бы, но прагматичность, унаследованная, видимо, от отца, подсказывала, что без взаимности навсегда как-то недальновидно. А с взаимностью ну никак не выходило.

– Так вы что, просто учились вчера?
– спросил он зачем-то Эвила.

– Мучились. У нас зачет на следующей длани, готовились. Засиделись до темноты. Я уже домой шел, так тебя встретил... На свою голову! А что?

– Да так. Я думал, вы... Думал, она тебе нравится.

– Она мне нравится, - маг отвел глаза и, не зная, куда руки девать, снова поправил на голове чепец.
– Но я ей пока не говорил...

– Имеешь в виду до вчерашнего вечера?

– У-у...
– Эвил закусил губу и, что было дури, приложился затылком о стену. Дури было много, и парень болезненно скривился.

– Я это... Пойду уже, - решил Ленир.

– Да и я, наверное, тоже.

Огневик подполз к краю кровати и свесил вниз ноги в вязаных носках. Носки были смешные, ярко-полосатые, и эльфу подумалось, что такие может купить или самолично связать только любящая мать, привычно забывающая о том, что ее чаду уже давно не пять лет.

– Зато теплые, - буркнул Эвил, заметив сопровожденный улыбкой взгляд эльмарца.
– Сапоги мои где?

– Не знаю.

Как мага разули при попытке вытащить из сугроба, Ленир помнил. А куда после задевали его обувь - нет. Но можно было предположить, что Эйли заботливо поставила сапоги где-то около печки.

Поделиться догадкой принц не успел: распахнулась дверь, и на пороге вместо хозяйки возник незнакомый мужчина, немолодой уже, но с виду крепкий, высокий и плечистый. Пока он с удивлением взирал на гостей, эльф бегло окинул его взглядом, отдельно задержался на толстой суковатой палке, которую человек держал в руке, и враз припомнил рассказы Рина.

– Сейчас пойдем...
– бормотал себе под нос не до конца протрезвевший и потому не осознающий грозящей им беды огневик.

– Какое там пойдем, - прошептал Ленир, не сводя глаз со строгого дядьки.
– Побежим!