Новое зрение

Охотников Вадим Дмитриевич

Сотрудник в синем халате развернул и положил на стол большой чертеж на плотной бумаге, свертывавшейоя все время в трубку.

Миша возвратился к своему столу и оттуда стал с удивлением наблюдать, как начальник лаборатории, напрягая зрение, водил пальцем по чертежу и объяснял Владимиру Ивановичу сущность схемы. Он часто сбивался, указывал не то место на чертеже, о котором говорил.

"Зачем все это нужно?
– вдруг пронеслась в голове у Миши неожиданная мысль.- Почему лабораторией руководит почти слепой человек? Неужели нет здоровых инженеров, могущих заменить его? Ведь ему трудно работать, и это мешает делу.

Ведь дело прежде всего! Пусть бы он лечился, а не занимался работой, которая требует от него такого напряжения и, конечно, не способствуи выздоровлению..."Вскоре Миша, словно нарочно, получил подтверждение своим мыслям.

– Отдохнуть бы вам пора, Василий Иванович, - услышал Миша слова инженера, обращенные к начальнику, когда разбор схемы был окончен.
– Так же нельзя без отдыха столько времени! Напряженная работа и лечиться вам не позволяет как следует.

– Ничего, ничего, - послышался ответ начальника.
– Все в свое время... Знаете, Владимир Иванович, никакие лечения мне не помогут! Врач объяснил, что мне нужно полное спокойствие. А какое может быть спокойствие, когда с работой не ладится? Что же вы думаете?
– говорю врачу.
– Буду я сидеть в санатории, не беспокоясь о судьбе работы? Ничего из этого не выйдет, извините... Вот закончим разработку, - тогда другое дело.

"Странный человек", - решил Миша, когда начальник, попрощавшись, ушел вместе с Владимиром Ивановичем.

– Да... Дела...
– хмуро протянул Женя, отложив в сторону паяльник и повернувшись вместе со стулом к практиканту - Жаль... Очень жаль...
– Что впустую пришлось работать?
– спросил Миша.

– Нет! Зачем?
– удивился механик.
– Без этого в экспериментальной работе не обойтись. Бывает, сделаешь что-нибудь, а потом оказывается, что это не нужно. Если бы все наперед было видно, то и опытов бы делать никаких не нужно - прямо строй готовые аппараты. Я про другое говорю: жаль, что вчерашние опыты были неудачны. Ведь ожидалось, как говорится, победное окончание разработки. После этого Василий Иванович смог бы отдохнуть и подлечить свое зрение. Вы же видите, какой он?

– Конечно...
– как-то неопределенно ответил Миша.

– Скажите, Женя, если это не секрет и не нарушает здешние порядки, продолжал Миша, - над чем работает наша лаборатория Л-3?

Механнк окинул Мишу испытующим взглядом, затем покосился, как обычно, на дверь и ответил полушопотом:

– Над зрением...

– То есть как над зрением? Над каким зрением? Но Женя сделал еще более таинственное лицо, а затем хитро улыбнулся, словно отвечая: "Рано тебе интересоваться подробностями; всего четыре дня тут работаешь. Уж извини... Начальник отдела введет тебя в курс дела, когда найдет нужным..."

* * *

Как и было условлено, Миша увиделся с Людой сразу же после работы у ворот института.

Девушка встретила Мишу необычайно радостно.. Завидев его, идущего по песчаной дорожке, она бросилась ему навстречу с веселым возгласом:

– Наконец-то! Я ожидаю вас вот уже десять минут! Разве так можно?

Они решили совершить прогулку вдоль берега моря, к нагромождению скал, казавшихся издалека покрытыми голубой дымкой.

– У меня оказалась интереснейшая работа, -продолжала Люда возбужденно, вы даже не представляете... На приборе, о котором я вам рассказывала, можно принимать

изображение, словно как на телевизоре. Это и есть телевизор, предназначенный для специальных целей. А вы чем недовольны?
– вдруг спохватилась она, заметив угрюмое выражение лица своего собеседнника.

– Да так, ничего...
– ответнл Миша.

За ворота института вышли молча.

– Может быть, вы недовольны, что я вас отозвала от какого-нибудь срочного дела? Быть может, у вас намечалась опять какая-нибудь спешная работа?

– Нет, нет.

– В таком случае,- продолжала девушка, понизив голос,- вы, вероятно, просто не хотите меня видеть и пришли потому, чтоо условились.

– Что вы!
– встрепенулся Миша.
– Как вам это могло прийти на ум? Я, знаете...
– Миша смутился и принялся усиленно теребить в руках кепку.- Я ведь очень часто думаю... о вас.

– Ну и чудесно...
– также смущенно пробормотала Люда.
– я тоже часто вспоминаю о вас... Вот сегодня к нам приходил начальник лаборатории. Как только я на него посмотрела, так сразу вас вспомнила. Знаете, кто у вас начальник лаборатории? Бородач, с которым мы встретились на берегу! Помните?.

– Помню и знаю, что он наш начальник, - хмуро ответил Миша, натягивая кепку на голову.

– Я же говорила, что это необыкновенный человек,- горячилась Люда, убеждая Мишу в правильности своего впечатления. Но Миша не реагировал на ее горячность, он шел с унылом видом.

– Знаю, - пробурчал он, косясь недовольно на девушку.
– Могу даже передать комплимент, сказанный Василием Ивановичем по вашему адресу. Он сегодня был в нашем отделении, узнал меня и сказал, что девушка, которую он видел со мной на берегу... очень милая... очень, очень милая...

– Выдумываете?

– Нет, не выдумываю.

– А чем вы все-таки недовольны?

– Представьте себе, Люда, - начал Миша, снимая с головы кепку и размахивая ею в воздухе, -представьте себе, что вы делаете какую-либо работу. Какое радостное чувство испытываете вы, когда удалось выполнить задание! А потом... вам говорят, что труд ваш оказался ненужным. Видите ли, произошла ошибка. Оказывается, эту работу не нужно было делать совсем... Приятно было бы вам?

– Нет, неприятно, - ответила Люда сочувственно.

– Вот такая история произошла со мной. Сегодня утром выяснилось, что монтировать новый гидрофон было необязательно. Зря я только сидел ночью в лаборатории.

– Бедный. Как вас жаль, - с искренней отзывчивостью проговорила Люда.

– И знаете, кто в этом виноват? Ваш любимый Василий Иванович...проговорил Миша, подчеркивая слово "ваш".- Разве у нас нет достойных инженеров, которые могли бы заменить Василия Ивановича!- воскликнул он.Почему я должен работать, не жалея себя, чтобы потом мне сказали, что я напрасно старался.

– Постойте!
– вдруг громко перебила его Люда, останавливансь.
– Подождите, - продолжала она уже тихо.- Помогите мне разобраться... Почему это вы так настойчиво, вот уже который раз, говорите только о себе? Почему вы не подумаете о Василии Ивановиче? Он ведь больной, зрение потерял.

– Пусть он сначала вылечится, а потом уж работает!- недовольно ответил Миша.

– По-вашему, значит, выходит так: прежде всего нужно заботиться о себе, а на дело и на товарищей можно не обращать внимания?