Новогодний реванш
Шрифт:
— О, ты имеешь в виду, когда динозавры бродили? — спрашиваю я, не понимая, что заставило меня сказать это. Я замираю на мгновение, думая, что определённо зашла слишком далеко, но он просто смеётся, глубоким, всепоглощающим звуком.
— Я должен прийти к тебе домой и перегнуть через колено за это, — говорит он, и, несмотря на глупость этих слов, моё тело нагревается.
Каким-то образом он знает.
— Чёрт, тебе бы это понравилось, не так ли? — Мой язык высовывается и облизывает мои губы, но я не отвечаю. —
— Мы действительно возвращаемся в среднюю школу, не так ли? — спрашиваю я.
— Я не хочу слышать о телефонных звонках, которые ты делала в старших классах, Эбигейл. — Мой пульс учащается, но у меня нет сил объяснять, что у меня никогда не было парня в школе, особенно того, с кем я занималась сексом по телефону.
— Итак, что на тебе? — снова спрашивает он, его голос низкий, и моё сердце начинает биться от его слов. — Скажи мне, rubia, — настаивает он. Я облизываю губы, пытаясь решить, что делать, и наполовину ожидая, что он надавит, спросит снова или бросит это и переведёт разговор в другое русло.
Он не делает ни того, ни другого, оставаясь молчаливым.
Поэтому я отвечаю.
— Футболка. И спортивные штаны.
Боже, могу ли я быть менее сексуальной?
— Сними их, — говорит он, его голос — глубокий рык, который я чувствую всем телом. Я начинаю делать то, что он просит, как будто, несмотря на то, что он далеко, его слова управляют мной. Когда я стягиваю с себя штаны, позволяя им свернуться в клубок у подножия кровати, ко мне возвращается уверенность.
— Ты снимаешь свои? — спрашиваю я, и он смеётся.
— Да, rubia. Просто для ясности: я собираюсь рассказать тебе, как заставить себя кончить, а я буду дрочить, пока слушаю. — У меня дыхание перехватывает в груди, руки колеблются. — Так что мы на одной волне в том, к чему я веду.
— О, — говорю я, моя киска пульсирует при этой мысли.
— Да, "о". Теперь возьми свою руку и положи её на грудь, да? Покатай свой сосок, детка. — Низкий стон срывается с моих губ, когда я делаю это. — Я знаю, что тебе это нравится; мне нравилось наблюдать за этим, когда ты была подо мной. — Ещё один стон при мысли о той ночи.
— Боже, я уже твёрд для тебя, детка. Хотелось бы, чтобы ты была здесь, чтобы позаботиться обо мне. — Он резко дышит в микрофон, но звук не отвлекает. Он дополняет всё. — Сядь, Эбигейл. Облокотись на подушки. Включи меня на громкую связь, затем положи телефон между ног. Я хочу слышать, когда ты прикасаешься к себе.
— О, Боже, — бормочу я, но подчиняюсь, включаю громкую связь и перемещаюсь. — Хорошо.
Я всегда думала, что секс по телефону будет неловким и неудобным. Неуклюжим. Но с Дэмиеном…
— Один палец, детка. Обведи свой клитор, но не нажимай. — Я делаю, как он велел, двигая пальцем вниз по
Через динамик я слышу шорох простыней, медленный и равномерный, и в моём воображении возникает образ Дэмиена, который дрочит себе на этой огромной кровати, простыни до бёдер, мышцы напряжены.
— Вот так. Представь мой язык там, дразнит тебя. Я умираю от желания, чтобы ты кончила мне на лицо, чтобы ты скакала на моём языке, пока не сделаешь это. — Ещё один стон, и я прижимаюсь чуть сильнее, умирая от трения. Каким-то образом он чувствует это. — Нет, нет, детка. Нежнее. Не дави. Мы должны растянуть это.
— Дэмиен…
— Я знаю, детка. Я с тобой. Один палец, по кругу, да?
В ответ я лишь сдавленно стону.
— Я думал об этом всю неделю. О твоих пальцах на твоей киске, думающей обо мне. А ты, Эбигейл? Ты ласкала себя пальцами при мысли о том, что я трахну тебя на этой неделе? Заставляла себя кончать?
— Да, — признаю я, тихо и нежно. У меня даже нет умственных способностей лгать, чтобы испытывать стыд.
— Хорошая девочка. Это то, что мне нравится слышать. А что нравится тебе? Что ты делаешь, когда остаёшься одна?
— Мои пальцы, — шепчу я. — Внутри. Боже, Дэмиен, мне нужно…
— Хорошо, rubia. Один палец, введи его внутрь. Медленно. Скажи мне, что ты чувствуешь. — Я вздохнула с облегчением.
— О, чёрт, Боже. — Ощущения божественные, чистая пытка, не так много, но достаточно, чтобы снять напряжение.
— Что ты чувствуешь, детка? Моя рука поглаживает мой член для тебя. — Чёрт, мысленный образ — это всё. Следующий раз… следующий раз должен быть по видеозвонку. Я должна видеть это, его толстую руку, обхватывающую себя, поглаживающую, сперму на кончике…
— Мокрая. Я такая мокрая, Дэмиен. Боже. — Мои слова звучат с придыханием. — Такая мокрая и такая тугая.
— Блять, да. Я бы держал свой рот там, вылизывая её.
— Больше, мне нужно больше, дорогой, — говорю я.
— Боже, ты просто мечта. Такая хорошая девочка, которая ждёт, когда твой мужчина даст тебе больше. Ещё два, детка. Вставь ещё два пальца. Скажи мне, насколько полной ты себя ощущаешь.
— Ааах! — Моё тело бьётся о мои пальцы, и я сжимаю их, поглаживая свою точку G. — Мне нужно больше!
— Тебе нужен мой член, вот что тебе нужно, — говорит он, его голос хриплый. — Трахни себя для меня, детка, сильно. — Я делаю, как он просит, телефон в дюймах от моей мокрой киски, пока я скачу на пальцах, трахая себя, гоняясь за невидимым выступом. — Вот так. Блять, я слышу, насколько ты мокрая.
— Дорогой, — лепечу я.
— Ещё нет, Эбби.
— Дэмиен…
— Ещё нет. Ты кончишь, когда я скажу тебе. Я владею этим телом; я владею твоими оргазмами. — Его слова вырвали у меня ещё один глубокий стон. — Да, блять, тебе это нравится. Боже, я хочу трахнуть эту киску, детка. Я был бы так глубоко в тебе.