Новогодний сюрприз
Шрифт:
– Рудольф Васильевич! – успел только произнести, и неожиданно голос его прервался.
Дыша из последних сил, он насильно проглотил слюну и пытался возобновить разговор:
– Сначала собака повела по следу к речке Гнилуша… – снова голос прервался, и он стал шарить глазами по кабинету – как я догадался, искал воду.
Я, поняв, что Бакланову трудно говорить из-за сухости в горле, быстро поднялся, подошёл к шкафу, где стоял графин с водой. Налил в стакан воды и подал Бакланову.
– Анатолий, давай-ка, выпей воды и постарайся успокоиться. Отдышись, расслабься и, как успокоишься, расскажешь
Бакланов мгновенно дрожащей рукой схватил стакан и одним дыханием опорожнил его. Не успел сделать последний глоток, тут же протянул стакан мне за следующей порцией. Я налил ему полный стакан. Он выпил второй стакан. Поставил его. После сделал небольшую паузу, видимо, успокаивал себя. И, наконец, сделал глубокий вдох и только тогда заговорил:
– Новый год же был. Ну, сами должны понимать. Ночь без сна. Тут ещё рано подняли… Жажда, жажда… замучила!
– Ты, Анатолий, давай, успокойся. Когда почувствуешь себя в норме, начинай рассказывать.
Мы все притихли и стали ждать. Бакланов несколько секунд сидел без движения. Потом рукавом куртки вытер пот с лица.
– Я всё, успокоился, – сказал Бакланов примерно через минуту.
– Вот и отлично, Анатолий! Ты не спеши. Расскажи всё по-порядку.
– Я и говорю последовательно, что сначала собака повела по следу к речке. Потом пошла вдоль речки в сторону насосной, а от насосной вышла на мост через эту же речку. На мосту Лада потеряла след. Там уже было много разных следов: как людских, так и автомашинных. Я дал собаке немного отдохнуть. И сам заодно отдохнул. После отдыха я решил повторить след. Начал снова от мастерской. Собака точно, как и в первый раз, довела до речки. На этом месте, куда она довела меня, я случайно поскользнулся и упал. Стал подниматься и тут вижу, что подо мной лежит носовой платок. Раньше, то есть первый раз, когда Лада привела меня к речке, этого платка на этом месте не было, то есть я не видел. Потому что он лежал под снегом, и не видно было.
Перестав говорить, Бакланов полез в карман куртки и оттуда достал скомканный носовой платок.
– Вот этот платок! – сказал он и протянул его мне. Я развернул его: платок обыкновенный, носовой, хлопчатобумажный, светлого цвета с чёрными крапинками по всей поверхности материи. По внешнему виду платок выглядел не свежим, был в употреблении.
Когда я закончил визуальный осмотр платка, заговорил Бакланов:
– На всякий случай, я этот платок дал понюхать собаке. Как она обнюхала, дал команду: «След!» Она обнюхала место, где лежал платок, и вдруг резко пошла совсем в другую сторону по чистому снегу. Собака повела меня вдоль речки в обратном направлении. Я последовал за ней, придерживая собаку за поводок, так как она очень резво побежала по следу. Когда мы двинулись по новому следу, нас догнал Иванченко. Вначале собака вела вдоль речки, и когда мы прошли довольно-таки приличное расстояние, она резко повернула влево от речки, как бы в сторону заводского забора.
Правда, забора от речки не видно было, так как мешали холмы и крутые бугры. Мы прошли по этим холмам и буграм, пересекли пешеходную тропу, и собака привела нас к заводскому
Закончив говорить, Бакланов посмотрел на меня, видимо, пытаясь понять, какое впечатление воспроизвело его сообщение на меня, или ожидая моего нового указания.
Я с полным одобрением посмотрел на Бакланова и спросил:
– Где сейчас Иванченко?
– Иванченко и моя собака остались там, возле забора. Хотел было Иванченко прийти сюда, но меня так сильно мучила жажда, что я и прибежал сюда, чтобы заодно сообщить вам о проделанной работе.
– Ты совершенно правильно поступил, Анатолий. Я доволен. Вы с Иванченко проделали очень большую и полезную работу. Теперь скажи-ка мне, Анатолий, собака твоя вела тебя постоянно по чистому снегу, не было ли на вашем пути других следов?
– Собака шла постоянно по чистому снегу. Никаких следов обуви по пути следования, на поверхности снега, не попадались.
– Отлично, Анатолий! Ещё хочу уточнить. По пути следования собака не сбивалась?
– Нет, нет, Рудольф Васильевич. Как она взяла след возле речки, где я нашёл носовой платок, так, не останавливаясь, без передышки, не сбиваясь с пути, привела до заводского забора.
Бакланов сделал передышку. Взял стакан с водой и сделал несколько глотков. Потом посмотрел на меня и сказал:
– Не знаю, заинтересует ли Вас, Рудольф Васильевич, одна небольшая деталь?
– Говори, говори, Анатолий, я внимательно слушаю. Помни, Анатолий, для меня важна любая деталь, любая мелочь.
– На том месте, где я обнаружил носовой платок, под присыпанным снегом я заметил еле различимые следы обуви. Рассмотрев следы, я пришёл к такому выводу. Вы не будете смеяться?
– Анатолий, сейчас всё важно, не до смеха. Давай, выкладывай!
– Человек шёл по выпавшему снегу, то есть снег уже лежал на земле. По свежему снегу шёл человек, а по прошествии определённого времени его следы присыпало снегом.
Я с благодарностью посмотрел на кинолога. «Ты даже не представляешь, какое ценное сведение сообщил мне», – мысленно отметил я и вслух произнёс:
– Молодец, Анатолий, за наблюдательность и за ценное сведение! Теперь скажи-ка мне, следопыт, как по-твоему, снег под следами обуви был толстый или только слегка был присыпан землю? Ты понял смысл моего вопроса?
– Я понял Ваш вопрос, Рудольф Васильевич. Под следами обуви толщина снега была небольшая. Видимо, снег пошёл недавно. Я думаю, человек шёл после того, как пошёл снег.
– Хорошо. Я хочу выяснить ещё такой момент. По следам ты не определил, куда шли следы: в сторону заводского забора или наоборот, то есть к тому месту, где нашёл ты носовой платок?
– Я могу Вам точно и твёрдо ответить на заданный Вами вопрос. Можете верить моим словам, что следы уходили от места обнаружения платка в сторону заводского забора, то есть следы вначале шли вдоль речки Малая Гнилуша, а уже потом только свернули в сторону заводского забора. Я сам лично проверял эти следы.