Новогодняя охота

Трунова Татьяна Юрьевна

– Ни хрена не видно, - сообщила я темноте очевидное, осторожно продвигаясь к лестнице, - как бы не навернуться.

В человеческой ипостаси я была полностью беспомощна, а разрешенной частичной трансформацией не владела, будучи очень неопытным оборотнем. Подумав, я решила не рисковать и отложить тренировку этого навыка на потом. Вдруг что-то пойдет не так? Явление рыси на глазах у изумленной публики не входило в мои планы. Проблем потом не оберешься. Печать как-то одобрительно кольнула плечо. Иногда мне казалось,

что она разумная. По крайней мере, современные технологии вполне позволяют всандалить туда какой-нибудь следящий датчик.

Я подошла к краю лестницы и замерла. Внизу угадывалось нечто, весьма похожее на человеческое тело.

– Артем?
– неуверенно позвала я.

Я откуда-то знала, что, или кто, там лежит.

Из комнаты, той с окнами во всю стену, где мы встречали Новый год, донеслись встревоженные голоса. Дверь распахнулась, постелив на пол покрывало света, и показав всю картину.

– Артем, - обреченно выдохнула я.

Встревоженный гул перерос в восклицания разной силы эмоций, когда вышедшие из комнаты друзья увидели тело.

Потом они увидели меня наверху. Воцарилось молчание. Темнота превращала лица друзей в бледные овалы, и все эти овалы были направлены на меня.

– Вы что?
– подняла я руки в защитной жесте, - это не я!

И сама поняла, как жалко прозвучали мои слова.

Гоша наклонился и попытался нащупать у Артема пульс.

– Ну, что?

Я была уже рядом. Жадно тянула шею, следя за его действиями.

– Мертв, - вздохнул приятель, отводя глаза.

– Надо, наверное, полицию вызвать?
– неуверенно сказала Веселина.

– Вызывай, - согласился Гоша.

– Давай ты, а?
– испуганно попросила подруга.

– Ладно.

Гоша набрал 112 и сообщил о случившемся. Ему что-то говорили, он внимательно слушал. Потом нажал отбой и повернулся к нам:

– Сказали раньше вечере не ждать, - сообщил он.
– А, может, вообще утром только доедут. Следующим. Дорогу занесло и вызовов много. Просили не затаптывать место...
– он запнулся, явно подбирая другие слова, - ... место, где это случилось.

– И что, покойник так и будет здесь все это время лежать?
– возмутилась Аня.
– Совсем уже обнаглели!

– Ань, мы, я думаю, его в какой-нибудь холодный чулан можем вынести, - рассудительно предложила Веселинка.
– Сфотографируем с разных ракурсов и вынесем. Если возмущаться будут, фотки и отдадим. Не дело здесь покойнику лежать.

– Это не я, - повторила я.
– Зачем мне его с лестницы толкать?

"А квартира?", ехидно влез внутренний голос.

Видимо, все остальные были с ним солидарны, поскольку принялись старательно отводить глаза.

– Конечно, не ты, - сказала добрая Веселинка.

Я тяжело опустилась на ступеньку лестницы, обхватив голову руками. Мыслей в голове не было,

и жалости к Артему тоже. Только недоумение, что это происходит со мной и сейчас. Ужасно хотелось проснуться. Сколько я так сидела, не знаю.

Топали ноги. Кто-то принес простыню, на которую перевалили труп и с пыхтением куда-то потащили. В реальность меня включил сочувственный голос Ани:

– Пойдем на кухню, нечего здесь сидеть.

Я послушно поднялась и отправилась на кухню, где мне всучили кружку с горячим чаем. Аня села рядом и подперла голову рукой.

– Муж знаком с хорошим адвокатом.

Я только вздохнула. Все вокруг были настолько уверены в моей виновности, что разубеждать их не имело никакого смысла.

– Ладно, разберемся, - бодро произнесла я.

– Иди поспи, - предложила подруга.

– Мне сейчас только спать.

– Хочешь, я тогда с тобой посижу?

Сочувствие раздражало.

– Ань, ты иди, - попросила я.

– Хорошо, - вздохнула она, - но если поговорить надо, ты зови.

Я благодарно кивнула. Аня встала и, прихватив с собой сунувшуюся, было, на кухню Веселину, вышла.

Оставшись в одиночестве, я задумалась. Шок уже отходил, и соображала моя голова вполне прилично. Хотя думать здесь было особо не о чем - придурок бывший муж, наверняка, шел ко мне, чтобы, так сказать, возобновить супружеские отношения. Спьяну свалился с лестницы и сломал шею. И теперь в этом обвинят меня. Все видели, как я стояла наверху. И мотив, опять же, был. Просить друзей соврать, что меня там не было, мне и в голову не пришло. Не имела права. И мучила циничная мыслишка, что они не согласились бы. Наша дружба - конфета с испорченным сроком годности в красивой золотистой обертке.

Сидеть просто так и гонять мысли по кругу не было никаких моральных сил. Лучше всего меня всегда успокаивала уборка. Жужжать пылесосом сейчас было бы странно, а вот полная раковина посуды выглядела перспективно.

Я тщательно терла губкой тарелки, не менее тщательно смывала с них пену и ставила в сушилку. Посуды было прискорбно мало. Во всяком случае, для успокоения моих нервов. Я бросила критический взгляд на плиту. Верхняя ее часть в коричневых разводах, похожих на пришкваренный соус, просто умоляла о "Пемолюксе". А ведь была еще и духовка!

В духовке, пропахшей печеной уткой, стоял стакан.

– И что ты, радость моя немытая, здесь делаешь?

Я недоуменно покрутила его в руках. Такие стаканы, высокие и узкие, с веселеньким хороводом маков в верхней части, вчера подавались в качестве емкости под соки и лимонад. И выщербинка какая знакомая! Хм, кажется, именно в него я вчера наливала Артему лимонад под видом коньяка. Я снова повертела его в руке. Зачем-то поднесла к носу. Даже сквозь мое насморочное обоняние стакан пах коньяком.