Новогодняя сказка для волка-одиночки

Фави Ксения

– У тебя уютно.

Она так прямо посмотрела на его губы в прихожей. Он скользнул руками по ее плечам. Понял, что ее охватывает такая же дрожь, как и его. Взял пальцами хрупкий подбородок.

– Чувствуй себя как дома.

Он наконец прильнул к ее рту. Желание вкусить, покорить эту нежность накрыло с головой. Антон даже не сразу озадачился ее ответом. А она словно задохнулась сперва. Потом опомнилась, ласково скользнула язычком по его губе. То боролась, то вторила его движениям. Вдыхала воздух с тихими стонами.

Через прорву секунд Измайлов оторвался от гостьи. Снял с хрупких плеч меховое

пальто. Усадил на пуфик, разул. Погладил узенькие ступни в узорчатых хлопковых колготках.

– У меня нет для тебя тапочек, - прошептал он.

Она улыбнулась.

Антон скинул куртку, ботинки. Нагнулся и поднял девушку на руки. Какая же легкая!

Олеся было хихикнула, но вмиг сделалась серьезной. Погладила его по щеке. Он как кот ластился к мягкой ручке. Медленно шагнул к спальне, ценная ноша не возражала.

Часть 2

Когда входил в комнату, пока клал ее на свою холостяцкую кровать, все время ловил ее взгляд. Словно хотел спросить разрешения. Его уже прямо потряхивало, а она лишь смотрела спокойно, с поволокой. На миг стало странно видеть девушку на своей постели. Никого он сюда не приводил, с дамами предпочитал встречаться на их территории. Просторное ложе с упругим матрасом знало лишь его спину.

Теперь на нем удобно расположилась стройная женская спинка. Антон нагнулся, навис над Олесей. Прерывисто коснулся губ. А потом как в том расхожем выражении - полез ей под юбку. Нащупал узкую резинку колготок, начал медленно тянуть вниз. Она вдруг смутилась, он тормознул.

– Всё хорошо?

Он как будто ждал, когда она скажет - стоп. И больше всего этого боялся. Но она кивнула, улыбнулась.

– Я не подготовилась, - улыбка превратилась в задорную усмешку, - надо было чулки, подвязки... А я как деревня в колготках.

От ее непосредственности рвало крышу. Какие чулки? У него и так в паху всё колом. А еще льстило, черт возьми, что он застал ее врасплох! Значит, не подозревала, что так далеко зайдет. Не допускала... А теперь вот у него. Под ним. Ух!

Антон медленно снял колготки с гладких ножек. Провел ладонью по шелковистой коже. Нагнулся, поцеловал колено. Опустился ниже, тронул губами косточку у щиколотки. Олеся завозилась исступленно. Он вернулся к ее одежде.

Молния на облегающей юбке поддалась быстро, плотная ткань пикировала на плетеное кресло. Туда же кофта. У него аж дух захватило, какая она идеальная. Не вещь, конечно. Олеся. Стройная, но не костлявая. Ладная такая, упругая. Кожа персиковая. Если б не стояк, наверно, опять бы захотел к ней в паспорт залезть. Сейчас же больше интересовало содержимое гладкого бежевого комплекта белья. Он как восторженный ребенок не мог решить - вначале потянуться к лифчику или снять трусики.

Обнажил грудь. Не выдержал и губами прошелся вокруг ореолы. Аккуратные светло-коричневые соски тут же набухли горошинами. Взял один в рот, она тут же замычала. Запустила пальцы в его волосы. Он оторвался, дернул ремень. Не мог больше терпеть тесноту в ширинке. Снял штаны, рубашку. Снова склонился, ощутил жадные пальчики на своих плечах.

Зацепил пальцами низ ее белья. Стянул, обнажив влажные губки. Она была гладкой везде, его взгляд так и приковался к бархатистой коже ниже плоского живота. Он не любил пробовать

женщин на вкус там, не находил в этом удовольствия. Довести же до оргазма партнершу мог и обычным способом. Его законная, правда, иногда настаивала. После с любовницами до такого не доходило. Но рядом с новой знакомой независимый одинокий волк закапывал один за другим свои принципы.

Сначала он жадно поцеловал животик чуть выше пупка. Олеся рвано вдохнула. Опустился ниже, прокладывая дорожку к нежным лепесткам. С губ девушки сорвался изумленный стон. Это было интимно. Это было остро и так упоительно. Она открылась перед ним, он припал к ее сокам как к живительному источнику. Провел языком вокруг чувствительного бугорка. Олеся уже не сдерживалась.

– А-ах...

Черт возьми, как его заводят ее вздохи. Антон смотрел на побелевшие пальцы, которыми его желанная гостья сжимала простыню. Утопал в ее стонах, восторге и нахлынувшей уверенности. Дыханием она одобряла каждое его движение. Возбуждение зашкаливало, до безумия хотелось стать с ней еще ближе.

Он снова прошелся губами по ее животу, груди, поднялся к лицу. Олеся поймала губами его губы, уже сама нырнула языком внутрь. Он чуть не задохнулся, когда ощутил мягкую женскую ладонь на своей плоти. Она ощупала разрывающийся член, погладила головку, втирая смазку. Антон не сдержал сиплого рыка, потянулся за резинкой. Раскатал защиту, чуть отвел ее бедро. Вошел, наверное, слишком порывисто. Но уж слишком было велико нетерпение.

Она была узкой, очень. Нежные мышцы плотно охватили его пенис, он даже чуть не выскользнул. Пробормотал ей на ухо: «Извини». Еще раз, уже медленней, толкнулся. Теперь всё было идеально, полное соприкосновение. Они двигались в такт, дышали в одном ритме. Он заполнял ее глубоко, прикусывал тонкую кожицу шеи. Ее ногти впивались ему в спину, лодыжки скользили по его бедрам. Она уже не держала крики. На выдохе в сладком бреду шептала: «Антон... Антон...»

Им понадобилось немного, чтобы комната закрутилась в едином вихре наслаждения. Членом он ощутил, как судорога оргазма охватывает ее тело. Отстранился, выстрелил спермой в презерватив. Лег сверху, не имея сил даже пошевелиться. Утопил пальцы в ее волосах, прижал щекой к своей груди. Она крепко держала его за запястье, глубоко дышала.

– Ты самый лучший, товарищ полковник, - негромко призналась она.

Он удивленно замер и рассмеялся счастливо. Опрокинул ее на спину.

– Журналистская братия... Чудесная.

Антон склонился над обретенным счастьем, порывисто целуя женское лицо.

***

Уснули они далеко не сразу, а около шести утра Измайлова уже разбудил телефон. Старый знакомый по службе слезно просил заехать и проконсультировать его по одной проблемке. Перед самым новым годом в городе назревали беспорядки. Просочилась информация о том, что некто спланировал крупный взрыв. Теперь все носились в панике, не зная, где подстелить соломки. Не столица, но в каждом торговом центре перед праздниками муравейник. Отказать во встрече Антон не мог. Товарищ не раз его выручал, да и дело общественно важное. А ему, Измайлову, отчего-то теперь хотелось защищать весь мир. Чтобы он стал безопасным... Для нее.