Новогодняя жена
Шрифт:
— Нет. Не найдется глупца, который добровольно пойдет добывать его.
— А как вы здесь проводите анализ крови? Как определяете, есть в крови токсины или нет, а если есть — какие именно?
Поняла, что проговорилась, но мужчина как-то странно улыбнулся, кивнул и позвал меня обратно в лабораторию.
Камни. Ну конечно же. Очередные магические камни. Чем-то похоже на клавиатуру. Маленькие разноцветные камушки разных форм и размеров стройными рядками лежали на плоской пластине. Рядом — множество пробирок, пипеток, стеклянных полосочек и прочих
С энтузиазмом маньяка я снова взялась за работу. Мы проанализировали кровь Атима. Мне удалось выделить токсин, но на разработку противоядия слепым методом могут уйти дни, или даже недели!
Состояние мужчины мы стабилизировали до последнего. Когда у него остановилось сердце, я делала массаж, искусственное дыхание. Только через полчаса Сэдрик заставил меня остановиться и признать, что мы проиграли схватку. Признавать свое поражение очень тяжело. Неужели я попала на Ирбис, чтобы расписаться в собственном бессилии? Ведь я токсиколог! Яды и противоядия — это моя жизнь, это мое все. Что мне какая-то магия? Должны же быть обыкновенные вещества, не магические! Ведь кровь у людей Ирбиса точно такая же.
Хотя, откуда мне это знать без микроскопа?
Мы потеряли Атима и пережить это было не просто. За время учебы и даже работы я повидала множество смертей, так что обошлось без истерики, но впервые пациент умер на моих руках. и пусть мы потеряли Атима, но для других, укушенных арвеном, теперь появился шанс! Кроме того, я намеревалась спасти его сына. Воспаление легких без антибиотиков вылечить практически нереально. И тут я вспомнила о бессмертных помощниках, которые наверняка существуют даже на Ирбисе.
— Сэд, у вас плесень есть?
11. Занимательная фармацевтика с последствиями
— Что?
— Плесень! Мы не спасли Атима, но спасем его сына. Нам нужна плесень.
— Ваше сиятельство, я не уверен, что…
— Зато я уверена, Сэд! — воскликнула, стиснув ладони лекаря. — Я уверена. Ты ведь знаешь — могу просто приказать.
— Я никогда не боялся наказания. Тем более вашего, Мадлен…
Ну, здрасьте-приехали! Остался ли в замке хоть один мужик, с которым графиня не кувыркалась? Мужчина нежно погладил мои ладони и грустно улыбнулся. Ладно, не опасный тип. Просто влюбленный, не агрессивный, молчаливый и терпеливый.
Первым делом мы проверили состояние ребенка. Тяжелое. Я научила Сэда ставить банки, объяснила принцип действия.
— Смотри, — произнесла, нагревая банку и прикладывая ее на спину малыша. — Сейчас в легких ребенка… э-э… бесчинствует, пусть будет, деструктивная энергия. Без магии, — читай, без антибиотиков, — мы не можем ее побороть. Зато мы можем заставить ее выйти из тела!
— Правда? — всхлипнула женщина.
Самое тяжелое — наблюдать за страданиями пациентов и их семьи. Только что потеряв мужа, она могла лишиться еще и ребенка. Другие ребятишки испуганно подглядывали за нами в щель деревянной двери. Уже стемнело за окном, спать бы им пора, но волнуются за братика, видимо.
— Это не точная наука.
Поставила вторую банку. Дальше к делу подключился Сэд. Все же я тут не навсегда, пусть научится. Возможно, этот способ поможет спасать детские жизни, когда я вернусь на Землю.
С малышом мы остались на час. Я дала женщине советы по уходу и обеззараживанию помещения, о том, как сберечь других малышей и пережить зиму, чтобы никто не заболел. О положительно динамике говорить рано, но дыхание малыша стало более мягким и спокойным. Когда мы уходили, он забылся сном на материнских коленях.
— Вы удивительная женщина, графиня, — негромко произнес Сэд, когда мы возвращались в его избушку.
Стояла чудесная погода. С черного, как смоль неба, сыпался пушистый снежок. Все совсем как на Земле. То же небо, те же звёзды, только люди другие и традиции тоже.
Сэд молчал, изредка кидая на меня осторожные взгляды. Я делала вид, что не замечаю. В компании мужчины мне было хорошо и уютно. По-душевному тепло. Впервые за день не чувствовала себя чужой. Впервые понимала, что не нужно держать барьеры и строить из себя ее сиятельство. Ну, какое я сиятельство? Даже по токсикологии светилом еще не стала. Хотя со знаниями, полученными на Ирбиса, вполне могу продвинуться в данном направлении.
— Вы наверняка проголодались. Хотите чего-нибудь? Хотя бы чаю?
— Да. Было бы неплохо. А мед есть?
— Гречишный.
— Превосходно!
Сэд остановился и осторожно тронул меня за руку.
Так…
В свете фонаря его открытое лицо с красными от мороза щеками казалось совсем детским.
— Вы же не Мадлен…
И вроде это не преступленье, а сердце зачастило пугливым зайчишкой.
— А с какой стати ты обращаешься к госпоже по имени?
— Ты сама меня об этом просила.
Приплыли. Нас с графом ждет тяжелый разговор. Графиня слишком бурную деятельность на мужском фронте развела. Сомневаюсь, что у меня получится ее изображать и не попасться. Или прежде, чем знакомиться с мужчиной, уточнять, пили ли мы с ним на брудершафт?
— Правда?
— Правда, — негромко ответил лекарь. — А еще у нее аллергия на гречишный мед. Вообще на мед, но гречишный в особенности.
— Ты поэтому догадался?
— Догадка возникла сразу. Мадлен знает о королеве и никогда не интересовалась медициной. Значит, вы попаданка?
Пожала плечами и улыбнулась. Страх отступил, оставив после себя жар на щеках. Или это мороз кусался. Ночью он всегда усиливается.
— Я Кристина. С Земли, — сняла пушистую варежку и протянула ладонь. — Сама не рада, что здесь оказалась. Это меняет планы на счет чая?
Мужчина улыбнулся и неуверенно пожал мою ладонь. Все же жест на Ирбисе, как я поняла, не принятый.
— Напротив! Любопытно обсудить то противоядие, что мы применили к Атиму.
— Это еще что! Я планирую открыть этому миру антибиотики! И много, много чего еще столь же великого!