Новые Дебри
Шрифт:
Она взглянула на Глена и в отблеске костра увидела на его лице надежду. Он знал, что от шоколада такое потрясение не пройдет, но, может, само предположение подействует так, как полагалось бы шоколаду. Она угнездилась в его объятиях.
– Да, кусочек шоколада был бы кстати, – солгала она.
Повсюду вокруг Беа разносились звуки дикого мира, который устраивался на ночлег. Курлыкали кроличьи сычи, хрипло вскрикивал еще кто-то; тени летучих мышей мелькали на фоне неба и звезд. Пока догорал лагерный костер, шипением убаюкивая себя, Беа слышала, как последние засидевшиеся осторожно, вслепую бредут от костра к своим спальным местам и устраиваются там. Кто-то произнес: «Всем спокойной ночи».
На щиколотке Беа ощущала пульсацию крови в горячей
Девятая река текла стремительно, едва умещаясь в берегах, и, с точки зрения членов Общины, выглядела совершенно незнакомой, не той, к которой они успели привыкнуть. Настолько другой, что они снова сверились с картой, пытаясь сличить символы на ней с тем, что видели перед собой, и картиной, которую настойчиво рисовала на этом месте их память. Через эту реку они перебирались уже много раз с тех пор, как впервые прибыли в штат Дебри. Выходя к ней в других местах, они даже называли ее медлительной и ленивой, заметив, как часто она лавирует среди камней и земляных холмов, начиная от предгорий и ниже по течению, на заросшей полынью равнине. У Общины имелось привычное место для переправы, которое считалось безопасным, насколько вообще может быть безопасной переправа через реку. Но, похоже, буря изменила очертания берегов, вода затопила островок, куда они перебирались перед попыткой достичь дальнего берега. Он был таким полезным, этот клочок суши. Но теперь исчез под водой, и они уже не знали наверняка, где находится брод. Наверное, та же буря, которая задерживала их по другую сторону гор с прошлого лета, перекроила и эту реку.
По узкому скальному карнизу они спустились сначала сами, потом свели детей на почти несуществующий берег, где зелень имела характерный оттенок, встречающийся почти исключительно по берегам рек. Травы, мхи, цепляющиеся за жизнь деревца, такие тоненькие, что можно переломить двумя пальцами, с кремово-зеленым мельтешением молодой весенней листвы. Они спустились вниз, передавая по цепочке из рук в руки скатки с постелями, мешочки с мясом – копченым, вяленым, пеммиканом, – вышелушенными из шишек кедровыми орехами, драгоценными желудями, диким рисом и пшеницей-однозернянкой, горсткой дикого лука, разобранную коптильню, сумки с личными вещами, охотничьи луки и стрелы, мешок с долблеными из дерева мисками для еды и отщепами дерева и камня, служившими им столовыми приборами, драгоценный ящичек с драгоценными ножами, Книжный Мешок, Чугунок, Инструкцию, мешки с мусором, которые они тащили с собой, чтобы Смотрители на Посту взвесили и выбросили его.
Вывороченное с корнями дерево, уже лишившееся коры и веток, запрыгало в воде, проносясь мимо, хотя нигде поблизости деревья не росли. Должно быть, его приволокло из предгорий, смытое с места неожиданно мощным напором воды. На более медлительной реке или даже более медлительной части этой же реки бревно затянуло бы в водоворот выше по течению или вынесло бы на берег. А здесь его принялось мотать по порогам. Тем самым порогам, которых во время предыдущих переправ они даже не замечали – когда уровень воды был низким и буруны выглядели шапочками негустой пены на камнях в речном русле. Они посмотрели, как очередной древесный ствол полетел через перекаты кувырком, после чего Кэролайн сделала первый робкий шаг в воду.
Кэролайн во время переправ через реки была у них за разведчика. Она тверже всех держалась на ногах. Центр тяжести у нее располагался ниже, чем у остальных. Пальцы ног цепкостью не уступали пальцам рук – прекрасные пальцы, долгие годы стиснутые туфлями в Городе и пропадавшие зря. Кэролайн больше остальных знала о том, как ведет себя вода. У нее хорошо получалось улавливать смысл в том, что для других выглядело сумбуром.
– Нормально, –
Карл и Хуан протянули ей один конец веревки, и она обвязала себя, а они обернули другой по очереди вокруг своих талий – Карл позади Хуана – и взялись за веревку перед собой. Дети и остальные взрослые отступили как можно дальше.
Они уже пытались перейти реку вброд в двух других местах, но Кэролайн оба раза вернулась обратно на берег – или отойдя на несколько шагов от него, или забредя в воду по пояс. «Слишком глубоко», или «очень быстро», или «видите вон тот гребень? Где-то там под водой яма, куда нас затянет».
На этом, уже третьем по счету, месте Кэролайн проделала полпути. С берега казалось, что все складывается удачно. Она помедлила, слегка склонив голову набок, как койот, вслушивающийся в клич Дебрей – друг или враг, друг или враг. Ее руки зависли над белыми бурунами, которые расходились, разбиваясь об ее тело, и снова сходились позади нее. Кэролайн повернула к остальным голову, затем и весь корпус, подняла руку ладонью вперед, собираясь подать какой-то сигнал. И уже открыла рот, как вдруг конец бревна вынырнул на поверхность прямо перед ней: страшный хлесткий удар, всплеск, и Кэролайн исчезла.
А потом река, как пробудившийся от спячки медведь, рванула веревку и потащила вниз Хуана. Он пытался упираться, тормозить пятками. Взвыл, когда веревка сдавила ему талию. Карл попытался выпутаться – не для того, чтобы помочь Хуану, а чтобы ослабить веревку и избежать той же пытки.
Беа стояла поодаль с остальными, и ее пальцы сжимались на плечах Агнес. Она думала о том, как когда-то давно рядом с теми, кто держал веревку, они всегда ставили кого-нибудь с ножом – на случай вроде этого, если веревку понадобится перерезать. Но раньше ничего такого не случалось ни разу, и Карл с Хуаном решили, что им хватит сил выдержать, справиться с бедствием вроде этого. И потом, все равно брать на себя роль разрезающего веревку никто не хотел. Но у каждой реки они все равно подолгу спорили, нужен резчик или нет. И когда неизменно решали, что все-таки нужен, добровольцев не находилось, так что оставалось только бросать жребий, и проигравшие всякий раз трусили до усрачки. А увидев, что все обошлось, злились оттого, что дергались и напрягались напрасно. Так что в конце концов они не так давно решили отказаться от выборов резчика веревки.
Решение явно было ошибочным.
Одним движением Беа выхватила из-за пояса Карла его личный нож, метнулась вперед, рассекла веревку перед Хуаном и втащила его на берег, где он скорчился и взвыл от облегчения. Карла, который сыпал бранью, отбросило на остальных, все повалились и запутались в бурьяне. Кэролайн, все еще привязанную к веревке и почти наверняка погибшую, унесло вниз по течению.
Карл с трудом поднялся.
– Зачем ты это сделала? – завопил он.
– Пришлось, – ответила Беа, вкладывая нож в ножны на его поясе.
– Но у меня же получалось. Блядь, получалось.
– Нет, ничего у тебя не выходило.
– Выходило.
– Нет, не выходило.
Карл брызгал слюной.
– Но это же была наша лучшая веревка.
– У нас есть другие.
– Таких, как эта, нет. Это была наша речная веревка!
– Можем добыть новую.
– Где? – вскричал Карл. Сценическим жестом досады он схватил себя за волосы и оглядел пустоши Дебрей. Но его чувства были неподдельными. Он кипел.
Беа не ответила. Может, ей удастся выпросить у кого-нибудь из Смотрителей такую же хорошую, длинную и прочную веревку. Но ничего обещать она не собиралась. И заметила, что хотя никто не встал на сторону Карла, ни один не вступился и за нее. Все занялись своими мелкими делами – проверяли мешки, выискивали что-то в волосах друг у друга, съедали муравья, пока не прошел момент. Только Агнес наблюдала за ними с обескураживающей безучастностью.